Девушка показывает зубы что значит
Как определить характер человека по зубам
Типы зубов и их признаки
Физиогномика дает возможность по внешним признакам человека не только определить состояние его здоровья, но и характер и даже психические отклонения: здесь играют роль и разрез глаз, и длина носа, и даже зубы (так, по зубам легко определить темперамент человека).
Признаки, по которым легко определить характер человека по зубам
Форма зубов говорит о человеке многое, а определить тип человека по зубам можно, обратив внимание на следующие признаки зубного ряда:
Верхние резцы
 |  |
Выпяченные вперед зубы характерны для скупых людей.
Размер зубов
Крепкие крупные зубы свидетельствуют о смелости человека, его силе и доброте. Такие люди чаще всего являются долгожителями.
 |  |
Стоит заметить, что официальная медицина не признает физиогномику как науку и ставит под большое сомнение все ее выводы. Поэтому навешивать на человека ярлыки, глядя на его внешность, не стоит. А вот присмотреться и сопоставить все факты – может быть очень любопытно, ведь любая теория нуждается в тщательной проверке и подборе фактов.
Красота«Улыбнись зубками»: Женщины о том, как перестали стесняться своих зубов
Травля, медицинские сложности, поддержка и принятие
К онвенциональная улыбка с ровными зубами жемчужной белизны кажется самым крепким и живучим стандартом красоты. Согласно исследованиям, треть американцев недовольны своей улыбкой, а отбеливание зубов остаётся одной из самых распространённых стоматологических процедур. В России подобные исследования не проводились, однако можно предположить, что ситуация не лучше — в конце концов, мы смотрим те же голливудские фильмы. Мы решили поговорить с девушками, которые не раз сталкивались с обидными высказываниями по поводу своих зубов, но улыбаться не перестали.
текст: Алиса Попова
Фото и видео: Катя Старостина
Макияж: Наталия Дорчинец, Даша Селиванова
Мне хотелось ровные и белые, как в рекламе и в журналах. В итоге я научилась улыбаться с закрытым ртом. И улыбалась так по меньшей мере двенадцать лет
Я ощутила, что с моей улыбкой что-то «не так», классе в пятом — примерно тогда прилетел первый комментарий, который остался в голове. Может, я и раньше слышала, что похожа на кролика, но не придавала значения. У меня действительно всё не очень ровно: выдаются передние зубы, а раньше на одном из них было что-то вроде трещины. Её больше нет, потому что я дважды убирала сколы от падений, «долепливала» зубы.
В подростковом возрасте столкнуться с травлей легко. После пятого класса я регулярно слышала, что у меня кривые зубы, и расстраивалась дома у зеркала. Мне хотелось ровные и белые, как в рекламе и в журналах. В итоге я научилась улыбаться с закрытым ртом. И улыбалась так по меньшей мере двенадцать лет.
При этом мысль о брекетах вызывала у меня священный ужас (вызывает и сейчас). Каждый раз, когда я оказывалась у стоматолога, врач пытался убедить меня, что с таким прикусом жить нельзя, зубы у меня кривые, именно поэтому со временем они и сточатся в пыль. Мы с мамой обошли немало ортодонтов, чтобы убедиться, что в моём случае проблема эстетического характера и срочного вмешательства мне не требуется. Сначала я не хотела брекеты потому, что в мои двенадцать-пятнадцать лет они ассоциировались с «дурнушкой Бетти». А позже к этому добавилось желание избежать дискомфорта, связанного с едой, регулярным подкручиванием конструкции и прочей адаптацией.
Примерно после двадцати пяти лет я понемногу начала смеяться без стеснения. Потом неуверенно делала селфи с открытой улыбкой. Так постепенно перестала считать свои зубы смертельным недостатком. Можно сказать, что это произошло само, но я думаю, что сильно повлияло постепенно растущее многообразие красоты, которое транслируется в интернете. Кстати, раньше я не любила пользоваться яркими помадами, чтобы не привлекать внимание. Считала, что помады для идеальных улыбок. Но красота всё же не в фаянсовых зубах — вспомните рекламную кампанию помад Gucci или Fenty.
Конечно, над принятием ещё работать и работать, но сейчас мне двадцать девять и я могу улыбаться, не думая о том, как это выглядит. А это уже неплохо. Порой меня немного расстраивает, что улыбка не голливудская, но я решила делать, что могу. Поэтому просто хожу на чистку и ухаживаю за зубами.
Я перестала улыбаться и не могла смотреть людям в глаза. Как только начинала говорить, взгляд собеседника опускался на зубы
Я начала стесняться своей улыбки, когда пошла в колледж. В школе я только училась, ни с кем особо не общалась. Я была незаметной и не помню, чтобы мне что-то говорили про зубы. Кажется, я даже не замечала, что они не такие, как у всех.
В семнадцать лет я познакомилась с новой компанией. Там был мальчик с такими же зубами. Он постоянно меня задевал, говорил, что я уродина, что мне срочно нужно убрать щербинку. Было очень обидно. Я хотела стать такой же незаметной, как в школьные годы. Мне не нравилось отражение в зеркале. Я перестала улыбаться и не могла смотреть людям в глаза. Как только начинала говорить, взгляд собеседника опускался на зубы. Было очень некомфортно. Мне всегда было сложно находить общий язык с людьми. Я сильно зависела от чужого мнения и в какой-то момент начала искать способ убрать щербинку. Нашла стоматологическую клинику, где делают реставрацию зубов. Узнала цены и обрадовалась, что скоро у меня будет идеальная улыбка. Но я всё время откладывала поход, и в итоге как-то забылось.
В 2016-м, когда мне было двадцать лет, я познакомилась с актрисой из Киева, мы подружились. Она была очень красивая, и иногда мне даже было некомфортно рядом с ней. Мы проводили много времени вместе. Она познакомила меня со своими друзьями, они оказались творческими и интересными людьми. Я стала ходить на вечеринки, знакомилась уже со всеми сама. Новые знакомые говорили, что у меня интересная внешность и улыбка. Это было неожиданно! Внимание было приятным, мне нравилось, что люди меня замечают. Правда, долгое время я всё равно не могла принимать комплименты. Казалось что надо мной издеваются. Я начала улыбаться, больше не боялась смотреть в глаза. Меня стали приглашать на съёмки для брендов. Говорили, что увидели фотографии у моих знакомых и запомнили. Сейчас я очень рада, что не убрала щербинку. Она мне нравится, и я нравлюсь себе.
Уже не помню, когда мне в последний раз говорили, что я некрасивая или что с зубами что-то не так. Я благодарна той девочке из Киева. С её помощью я узнала, что моя особенность мне очень идёт. И приняла себя.
Когда ты чем-то отличаешься, дети часто обращают на это внимание. И дети бывают жестокими
У меня диастема, поэтому я долго стеснялась своей улыбки. Никогда не улыбалась зубами, а в детстве была в принципе неулыбчивым ребёнком. Когда ты чем-то отличаешься, дети часто обращают на это внимание. И дети бывают жестокими. Называли «кроликом» и как-то ещё. Я плохо помню, так как больше не зацикливаюсь на негативе. Но тогда было тяжело.
Мы с мамой пошли к стоматологу. Врачи сказали, что нужно подрезать уздечку, а затем поставить брекеты. Я испугалась и решила оставить подрезание до лучших времён. Также в детстве я часто ездила в летний лагерь. Там был кружок по фотографии, куда я однажды записалась. Преподаватель поспособствовал тому, чтобы я раскрылась, начала себя принимать. Постепенно я стала относиться к зубам как к своему достоинству, а не недостатку.
Последние два года много улыбаюсь на фотографиях. Мне нравится, что эта особенность добавляет образу такой детской наивности, игривости. При новом знакомстве мне часто говорят, какие замечательные у меня зубы и как они мне идут. Я не хочу ничего менять и полностью принимаю себя. Мы живём в такое время, когда стандарты красоты уходят на задний план и намного важнее, как ты ощущаешь себя внутри.
С травлей по поводу зубов я сталкивалась везде: в семье, в школе и так далее. Мне постоянно на это указывали, все спрашивали про зубы. Больше всего бесило по кругу рассказывать, почему у меня их нет, как же так вышло
У меня с детства проблемы с зубами. Молочные выпали, но в некоторых местах коренные так и не выросли. В том числе два передних зуба на верхней челюсти, что сразу заметно. И один на нижней, его не видно. В надежде, что зубы вырастут, я жила до пятого класса. Очень стеснялась. Одноклассники и одноклассницы уже были «зубастыми». Когда нас фотографировали на школьный альбом, мне говорили: «Улыбнись зубками». А я не могу, у меня их нет. Я либо вообще не улыбалась, либо пыталась улыбнуться губами, что тоже получалось не очень, потому что я комплексовала.
С травлей по поводу зубов я сталкивалась везде: в семье, в школе и так далее. Мне постоянно на это указывали, все спрашивали про зубы. Больше всего бесило по кругу рассказывать, почему у меня их нет, как же так вышло. Я сама толком не знала почему. Чаще всего обидные слова я слышала от сестёр. Когда мы были маленькими, мы не особо ладили. Они могли обозвать кривозубой, уродливой, постоянно надо мной подшучивали. Как-то я взяла за столом зубочистку, а мне сказали, что «там нечего чистить». Я делала вид, что меня это не задевает, смеялась вместе со всеми, но было очень обидно. Надо было что-то сказать, но на тот момент я уже свыклась с мыслями о том, что я некрасивая, что у меня нет зубов и «уродская улыбка». Вернее, я вообще не улыбалась.
У меня появился комплекс. Я постоянно прикрывала рот рукой, когда смеялась или ела. Эта привычка со мной до сих пор, но я стараюсь от неё избавляться. Сейчас иногда прикрываю, только чтобы не отвечать на лишние вопросы. Люди, увы, не понимают, что они не первые спросили о моих зубах. Я несколько раз пыталась исправлять зубы, потому что помимо всего прочего у меня неправильный прикус и вообще зубы проблемные. Мы с мамой пошли к хирургу, он предложил поставить брекеты, когда вырастут коренные зубы. Прошёл год, два. Зубы так и не выросли. Тогда я уже начала подозревать, что что-то не так. Не знаю, почему меня сразу не отправили на рентген. Тогда бы я сразу узнала, что расти там нечему. На некоторое время я просто забила, но затем папа вызвался помочь. Мы ходили к разным дантистам. Мне сделали пластинку, которая закрывала дыры. Но проблема была в том, что из-за пластиковой основы она всё время ломалась. Один неровный укус — и всё. Получалось так, что неделю я носила пластинки, а ещё неделю их чинили. Я опять начинала плакать, комплексовать. Помимо того, что сам рентгеновский снимок и пластинки стоили прилично (в районе двадцати тысяч), так ещё и за починку каждый раз приходилось платить. Меня это ужасно бесило. В итоге я решила, что лучше вообще не буду их носить. Тогда же у меня стояли два брекета на передних зубах, чтобы убрать щербинку.
Мы пошли к другому хирургу. Он сказал, что можно сделать вставные зубы на керамической основе. Его слова меня очень удивили, а потом я услышала цену и совсем обалдела. Стоимость начиналась с трёхсот тысяч, у нас таких денег не было. Спустя какое-то время мы поехали погостить к родственникам в Германию. Мамина тётя — дантистка, у неё своя клиника. Она решила взяться за мои зубы, и за два последних года я несколько раз летала в Германию их обследовать. Мне выписали капы, такие прозрачные пластинки, которые нужно было носить по две недели, а затем менять. Первое время было очень больно, я не могла есть, сидела со льдом во рту. Капы быстро изнашивались, потому что у меня был зуд, всё чесалось и я всё время их тёрла. К тому же их приходилось снимать во время еды, что опять ставило меня в неловкое положение: все спрашивали, что у меня с зубами. В отличие от пластинок, капы были прозрачные, и в те места, где у меня нет зубов, не стали заливать белую основу. Получалось, что я просто ходила со слюнями в этих местах… Надеюсь, это было незаметно!
Как-то раз я попробовала съесть в капах жёлтый леденец. Естественно, они пожелтели, их нужно было менять раньше срока, а я тогда была в летнем лагере. Только зимой я смогла полететь в Германию. Тётя посмотрела мои зубы и очень расстроилась. Средства на лечение она выделяла сама, за что ей огромное спасибо. Мы бы это не потянули. Мне пришлось сделать новую серию кап. И из-за собственной ошибки я носила их дольше, чем должна была. На этот раз мне сделали капы без прозрачных стенок, пробелы в зубах было хорошо видно. Когда я впервые посмотрела на себя в зеркало, я расплакалась. Плюс мне подрезали уздечки, чтобы исправить прикус, и я ходила со швами.
Последняя стадия лечения началась год назад. Мне поставили железную пластинку, которая закрывала пробелы. И в ней можно было есть! А капу я надевала только на нижние зубы по ночам, но нижние меня в принципе не беспокоили. Моё отношение к зубам точно изменилось, потому что я вижу множество людей с такими же проблемами и меньше комплексую. Раньше я думала, что одна такая на весь мир. Что меня никто никогда не полюбит. Сейчас я чувствую себя комфортно и с пластинкой, и без. Мне помогли друзья — они надо мной не шутили, не указывали на зубы, относились с пониманием. Могу спокойно разговаривать и смеяться. А если кто-то скажет: «Фу, уродина!» — я пошлю его куда подальше. Сейчас я уже знаю, что все люди разные, и меня не обижают злые слова. Кто-то сталкивался с такой же проблемой, что и я, но не переживал. Кто-то переживал, но справился с этим. Меня вдохновляет чужой опыт. Я бы остановила лечение, если бы всё приходилось оплачивать мне или моей семье. Но поскольку у меня есть возможность делать это бесплатно, не хочется ею пренебрегать. Главное, что я чувствую себя комфортно в любом случае.
Я полностью принимаю если и не всю себя, то свой внешний облик точно. Я им довольна девяносто процентов времени. Улыбкой тоже — она очень моя
Улыбки я никогда не стеснялась. Даже в самый дурацкий период, с шестого по восьмой класс, когда все стесняются всего, я скорее стеснялась фамилии и широких бровей. От сверстников тоже ничего обидного не слышала. Единственный случай был в девятом классе. Фотограф, который снимал нас для школьного альбома, при всех сказал, что моя улыбка его пугает, и попросил «так» не улыбаться. Хотелось бы сказать, что я перегрызла ему сонную артерию. Но если серьёзно, то, наверное, вечерок переживала.
В двенадцать лет я три месяца носила пластинку, но она не прижилась. В ней было ужасно неудобно разговаривать. Я пела в хоре, а на литературе постоянно задавали учить стихи. И перед едой её нужно было снимать. А ещё, конечно же, я постоянно её теряла. Однажды решила не искать. Старшие родственники довольно рано заметили мою особенность. Стали подшучивать, давать какие-то прозвища. Было что-то про «зубы в два ряда», «акулу», «палец в рот не клади». Но мне не было обидно. Появлялся азарт. Хотелось ответить: «Я, знаете ли, подарок, а дарёному коню…» — и ещё шире улыбнуться. Такие шутки я воспринимала как вызов. Из недавнего — бывший парень как-то назвал меня вампиром. Я ответила, что поэтому держусь подальше от серебряного кольца на его правой руке. Было приятно, что мою особенность подметили. Возможно, даже приятнее, чем какой-нибудь универсальный комплимент. Вампиром быть вроде ничего.
Звериный оскал: почему мы улыбаемся?
Александра Добрянская
Задолго до появления разговорного языка наши предки общались с помощью жестов. И сейчас многое из того, что мы сообщаем друг другу, — невербально. Но почему мы скалим зубы, когда хотим выразить дружелюбие? Зачем мы смеемся? «Теории и практики» перевели статью о теории происхождения улыбки.
Наши эмоциональные выражения кажутся врожденными, они — часть нашего эволюционного наследия. И тем не менее их этимология остается загадкой. Можем ли мы отследить эти социальные сигналы с самого начала, от их эволюционных корней, до поведения наших предков?
Около десяти лет назад в лаборатории Принстонского университета мы изучали, как мозг наблюдает за зоной безопасности вокруг тела и контролирует наклоны, поеживания, прищуривания и другие действия, которые уберегают нас от воздействия окружающих.
Наши опыты были сфокусированы на специфическом наборе областей в мозге человека и обезьян. Эти области мозга немедленно «обрабатывали» пространство вокруг тела, использовали сенсорную информацию и преобразовывали ее в движение. Мы отслеживали активность индивидуальных нейронов в тех областях, пытаясь понять их функцию. Когда мы просматривали наши видео, я повсюду замечал пугающее сходство: защитные действия обезьян были ужасно похожи на стандартные человеческие социальные сигналы. Почему, когда вы дуете в лицо обезьяне, ее выражение лица так странно похоже на человеческую улыбку? Почему, смеясь, мы будто бы используем некоторые элементы защитной стойки?
Как выяснилось, мы были не первыми, кто искал взаимосвязь между защитными движениями и социальным поведением. Хейни Хедигер, хранитель зоопарка Цюриха в 60-е годы, поделился с нами своим инсайтом. Он пытался понять, как поделить пространство зоопарка между животными так, чтобы учесть их естественные надобности, и поэтому иногда спрашивал совета у главного биолога зоопарка. И часто он удивлялся, когда узнавал, как животные взаимодействуют с окружающим пространством.
Во время экспедиции по Африке, где он ловил новых экземпляров для зоопарка, Хедигер заметил постоянно повторяющуюся схему поведения среди животных, на которых охотились хищники. Зебра, к примеру, не просто убегает ото льва. Вместо этого она, кажется, выстраивает невидимый периметр вокруг себя. Пока лев находится вне этого периметра, зебра в безопасности. Когда лев пересекает границу, зебра меняет локацию и восстанавливает зону безопасности. Если лев входит в зону меньшего размера, зебра убегает. У самих зебр между собой действуют похожие «защитные зоны», и, хотя они гораздо меньше, к ним относятся с подобающим уважением. В толпе зебры никогда не идут вплотную. Они ступают и двигаются так, чтобы поддерживать минимальное организованное пространство между собой.
В 60-е годы американский психолог Эдвард Холл адаптировал ту же самую идею для человеческого поведения. Холл выяснил, что каждый человек имеет защитную зону шириной 60–90 см, расширяющуюся к голове и сужающуюся к ногам. У зоны нет фиксированного размера: если вы нервничаете, она растет, если вы расслаблены, она сжимается. Она также зависит от вашего культурного воспитания. Личное пространство меньше в Японии и больше в Австралии. Поместите японца и австралийца в одну комнату — последует странный танец: японец шагнет вперед, австралиец сделает шаг назад, и так они будут следовать один за другим. Может быть, даже и не обратив внимания на то, что происходит.
Хедигер и Холл привели нас к важному открытию. Механизм, который мы используем для защиты, также формирует основу нашей социальной вовлеченности. В конце концов, он организует своего рода сеть внутри социального пространства.
Улыбка, один из главных инструментов социального взаимодействия, — очень специфическая вещь. Верхняя губа поднимается, чтобы продемонстрировать зубы. Щеки расплываются в стороны. Кожа вокруг глаз морщится. Дюшен де Булон, невролог, живший в XIX веке, заметил, что холодная, фальшивая улыбка часто ограничивается ртом, тогда как подлинная, дружелюбная улыбка всегда вовлекает глаза. Искренняя улыбка сейчас названа дюшеновской в его честь.
Улыбка также может свидетельствовать о подчинении. Сотрудники, подвластные кому-то, улыбаются гораздо больше, находясь среди влиятельных людей. («Бывало, / Улыбками, поклонами встречали, / Едва не становились на колени, / Как в храме!», — замечает Патрокл об Ахилле в «Троиле и Крессиде»).
Это только добавляет загадочности. Почему показывание зубов — признак дружелюбия? Зачем делать это в знак покорности? Разве зубы нужны не для того, чтобы свидетельствовать об агрессии?
Большинство этологов сходятся в том, что улыбка с точки зрения эволюции явление древнее и что ее варианты встречаются у многих приматов. Если вы наблюдаете за группой обезьян, вы заметите, что они иногда одаривают друг друга тем, что выглядит как гримаса. Они коммуницируют без агрессии; этологи называют это «беззвучная демонстрация зубов». Некоторые теоретики утверждают, что этот жест произошел из более или менее противоположного — подготовки к атаке.
Но мне думается, что, фокусируясь лишь на зубах, они многое упускают. На самом деле эта «демонстрация зубов» включает все тело. Представьте двух обезьян, А и Б. Обезьяна Б пересекает личное пространство обезьяны А. Результат? Два нейрона, отвечающие за мониторинг личного пространства, начинают потрескивать, взывая классическую защитную реакцию. Обезьяна А смотрит прищурившись, защищая глаза. Ее верхняя губа подтягивается. Она обнажает зубы, но это просто побочный эффект: смысл подтянутой губы — не столько в том, чтобы подготовиться к нападению, сколько в том, чтобы подтянуть кожу на лице, слегка прикрыв кожными складками глаза. Уши «отъезжают» назад, защищаясь от повреждений. Голова втягивается, а плечи поднимаются, чтобы прикрыть уязвимые горло и шею. Голова отворачивается от надвигающегося объекта. Торс подается вперед, чтобы защитить живот. В зависимости от местонахождения угрозы руки могут скрещиваться перед торсом или перед лицом. Обезьяны чаще всего принимают обычную защитную стойку, которая защищает хрупкие и уязвимые части тела.
Такая информация очень полезна членам социальной группы. Обезьяна Б может изучить, где нужно находиться, чтобы выразить уважение обезьяне А. Таким образом, развивается социальный сигнал; естественный отбор предпочтет обезьян, которые могут считывать реакции подчинения в своей группе и подстроить свое поведение в соответствии с ними. Кстати, это, возможно, самая важная часть этой истории: больше всего эволюционного давления приходится на тех, кто получает сигнал, а не на тех, кто его посылает. Эта история — о том, как мы начали реагировать на улыбку.
Зачастую природа — это гонка вооружений. Если обезьяна Б может собирать полезную информацию, наблюдая за обезьяной А, то обезьяне А полезно манипулировать этой информацией, чтобы повлиять на обезьяну Б. То есть эволюция предпочитает обезьян, которые могут при правильных обстоятельствах как бы разыграть защитную реакцию. Полезно убедить других, что ты им не угрожаешь.
Посмотрим на происхождение улыбки: это кратко мелькнувшая имитация защитной стойки. У людей существует лишь урезанная ее версия, при которой задействуются лицевые мышцы: верхняя губа подтягивается, щеки расходятся в стороны и вверх, глаза сощуриваются. Сегодня мы используем ее скорее чтобы коммуницировать с позиции дружелюбной агрессии, чем с позиции полного подчинения и содействия.
И все же мы по-прежнему можем наблюдать «обезьяньи» жесты в себе. Иногда мы улыбаемся, чтобы выказать полное подчинение, и эта раболепная улыбка может возникнуть вместе с отголоском защитной стойки во всем теле: голова опущена, плечи вверх, торс приподнят, руки перед грудью. Как и обезьяны, мы реагируем на эти сигналы автоматически. Мы не можем не чувствовать тепла по отношению к тем, кто излучает дюшеновскую улыбку. Мы не можем не чувствовать презрения по отношению к человеку, который внешне выказывает повиновение, так же как не можем не быть подозрительны к тем, кто имитирует душевное тепло бездушной улыбкой с холодными глазами.