Для чего бог спасает человека
Почему Бог решил спасти нас?
Почему Бог решил спасти нас?
На этот вопрос, строго говоря, у нас нет ответа. Зачем мы нужны Богу? Некоторые говорят, что Ему нужно общение, но разве совершенных взаимоотношений любви в Троице недостаточно? Разве не сотворил Он мириады великих ангелов, которые сохранили свое достоинство и предстоят перед Его престолом?
Мы же все грешники. Даже самые лучшие из людей – эгоисты и гордецы. Среди нас нет ни одного праведника: «как написано: нет праведного ни одного; нет разумеющего; никто не ищет Бога; все совратились с пути, до одного негодны; нет делающего добро, нет ни одного» (Рим.3:10-12). Наша духовная природа испорчена от рождения и логичным представлялось бы решение святого и справедливого Бога уничтожить человечество.
Именно по этой логике Даррен Аронофски, режиссер вышедшего на экраны в 2014 году фильма «Ной», показал главного героя фильма пытающимся исполнить миссию – освободить землю от человека.
Тогда что же двигало Богом, когда Он решил принести за нас в жертву самое дорогое – Сына Своего? Ради чего Он заплатил невообразимо дорого?
Пожалуй, мы не найдем другого ответа, кроме того, что сказано о природе Бога в Библии: «Бог есть любовь» (1Ин. 4:16). Он любит не за что-то доброе в нас, а вопреки всей нашей испорченности. Он любит, потому что иначе не может – Он есть сама любовь!
Одну из ветхозаветных иллюстраций этой истине можно найти в книге Второзакония: «ибо ты народ святый у Господа, Бога твоего: тебя избрал Господь, Бог твой, чтобы ты был собственным Его народом из всех народов, которые на земле. Не потому, чтобы вы были многочисленнее всех народов, принял вас Господь и избрал вас, – ибо вы малочисленнее всех народов, – но потому, что любит вас Господь, и для того, чтобы сохранить клятву, которою Он клялся отцам вашим, вывел вас Господь рукою крепкою и освободил тебя из дома рабства, из руки фараона, царя Египетского» (Втор.7:6-8).
Сам по себе народ Израиля и был и остается малочисленным по сравнению со многими другими народами. Если выбирать по силе и могуществу, то это точно не евреи.
Первопричина появления и чудесного сохранения этого народа – любовь и верность Бога.
Вторая причина – это потрясающая любовь к Богу первого еврея – Авраама, который ради невидимого Бога смог сделать то, чего не сделал ни один другой родоначальник. Вполне возможно, что Авраам был не единственным, кому Бог предлагал дружбу и с кем хотел заключить завет. У каждого народа есть свой праотец. Например, существует легенда о трех братьях – Русе, Ляхе и Чехе, от которых произошли славянские народы.
Но для меня вполне очевидно, что если бы даже всех родоначальников Господь просил принести в жертву Богу единственного сына – это не сделал бы никто. Никто, кроме Авраама. Его вера достигла такого совершенства, что он смог сделать то, чего не смог никто другой.
Спустя около 2000 лет Сам Господь принес подобную жертву ради спасения потомков Авраама и вообще всех людей. Им двигала любовь.
Чтобы захотеть спастись, надо понять, что погибаешь
Спасение — единение с Богом в вечной жизни — самое важное, к чему нас призывает Церковь. Это то, к чему должен стремиться каждый христианин — получить добрый ответ на Страшном Суде. О спасении просим мы в утренних и вечерних молитвах и когда приступаем к Таинствам. В последовании ко Святому Причащению есть такие слова: «Благо есть полагати во Господе упование спасения моего». Но так ли крепко наше упование? Так ли часто мы задумываемся о нашем спасении, как оно того заслуживает? Об этом наш разговор с игуменом Нектарием (Морозовым).
 |
— Мы каждый день молимся о спасении, но на самом деле с трудом представляем себе, что нас ждет в вечной жизни. Другое дело — когда мы молимся о земных благах: о здоровье, счастье, благополучии близких, успехе в делах — порой это волнует нас гораздо больше, чем наша посмертная участь. Как научиться думать о спасении?
— Действительно, для того, чтобы человек мог по-настоящему молиться о своем спасении, он должен сначала увериться в том, что он погибает. Чтобы это ощущение собственной погибели — не здесь, на земле, вследствие каких-то временных бедствий и несчастий, а, что гораздо страшнее, в вечности — стало состоянием его сердца.
В стихотворении убиенного иеромонаха Василия (Рослякова) — в переложении одного из псалмов — есть такие слова: «Подскажи мне, Владыка, кончину мою, приоткрой и число уготованных дней, может, я устрашусь оттого, что живу, и никто не осилит боязни моей».
Это самое главное — чтобы человек устрашился оттого, что живет в погибели, в смерти, в отчуждении от Бога, и чтобы этот страх — навсегда оказаться чужим для Бога — помог ему преодолеть все те соблазны и искушения, которыми он в течение жизни соблазняется и искушается.
— Но чаще всего человек просто боится смерти.
Бывает так, что это понимание человеку не то чтобы дается, а постепенно приоткрывается через какие-то события. Когда человек боится смерти, болезни, находится в скорбных обстоятельствах, он немного отрезвляется, отвлекается от тех прелестей, которые есть во внешнем мире. Как говорит преподобный Иоанн Лествичник: «Как вода стесняемая поднимается вверх, так и душа, угнетенная бедами, покаянием восходит к Богу и спасается».
— Как нужно молиться о спасении?
— Святитель Феофан Затворник перед тем, как начать молиться Богу, читать утренние или вечерние молитвы, в которых содержатся самые главные прошения о том, что нам необходимо, советовал сначала вспомнить о Том, к Кому ты обращаешься, и потом понять, о чем ты просишь. И многие наставники молитвы Иисусовой говорили, что перед тем, как притекать к ней, нужно поставить себя перед лицом Божиим, а потом задуматься, в каком состоянии мы находимся. Ведь когда мы открываем Евангелие и читаем то, что заповедовал нам Господь, если мы честны перед самими собой, то мы не можем не понять: ничего доброго нас по тому, как мы живем, не ожидает. И мы должны ощутить всем сердцем, что по своим делам, по своим мыслям и чувствам, по всему тому, что в нас есть, мы не заслуживаем спасения. Есть только милость Божия, и кроме нее нам надеяться не на что.
Участь наша не решена. Поэтому нужно, молясь, поставить себя пред судом Божиим и понимать, что ответ на слова: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного» может быть «Помилую», а может быть и «Не помилую». И нужно не только молиться, но и жить в ожидании этого ответа.
— То есть мы должны постоянно думать о спасении?
— В книге современного греческого писателя архимандрита Херувима (Карабеласа) «Ностальгические записки из удела Божией Матери» есть рассказ об одном святогорском монахе, который был занят только одним вопросом, и кого бы ни встречал на своем пути, подходил ко всем и с болью спрашивал: «Как ты думаешь, мы спасемся?». И если в его сердце появлялась надежда на спасение, он бывал более радостен и весел, чем обычно, а когда эта надежда исчезала, он совершенно погружался в скорбь.
— Получается, это самый главный вопрос для христианина?
— Безусловно, это самый главный вопрос. Когда человек находится на грани жизни и смерти, что для него самое важное? А ведь мы находимся на грани между вечной жизнью и вечной смертью. И непонятно, по какую сторону этой грани мы окажемся… Вся наша жизнь как раз и зависит от того, становится ли этот вопрос для нас самым важным. Потому что каждое решение, которое мы принимаем, каждый выбор, который мы делаем, будет обусловлен отношением к этому вопросу.
— Евангелие — это та книга, которая рассказывает нам, что нужно сделать, чтобы обрести спасение?
— Евангельские заповеди сообщают нам о том, о чем знает, но нередко молчит наша совесть. Потому что нет ни одной заповеди, которую бы здоровая, до конца не убитая грехом человеческая совесть не воспринимала как что-то свое. Бывает так, что человек, никогда ранее не читавший Евангелия, открывает его и понимает, что все это он давно знает и давно слышал, настолько это естественно для человеческой души. И какими бы испорченными мы ни были, где-то в глубине нашей души живет то, что мы находим в Евангелии, живет само Слово Божие. А Слово Божие — это Сам Господь.
Если мы начинаем исполнять евангельские заповеди, мы не только облегчаем свою душу, очищаем ее от страстей, но, самое главное,— мы учимся любить Христа. Мы обретаем тот дар любви к Богу, который нам так необходим, который и является для нас подлинным спасением. Все наши труды и усилия направлены на то, чтобы научиться Его любить, точнее — откликнуться любовью на Его любовь. Мы должны не говорить о своей любви к Богу, а доказывать ее делами, подтверждать всей своей жизнью. И Евангелие дает нам ответ, как это можно сделать.
Почему не спасаются теплохладные и почему спасаются грешники, которые раз за разом падают, но поднимаются и в покаянии раздирают душу в клочья? Потому что они прибегают ко Христу, без Которого не могут жить и Которого любят всем сердцем.
— С одной стороны, спасаться легко, потому что мы знаем, что для этого нужно делать, а с другой стороны — очень тяжело, потому что по-настоящему любить кого-то, кроме себя, трудно.
 |
— Для начала нужно понять, чего мы хотим. Потому что для удовлетворения своей страсти, для достижения каких-то внешних целей мы нередко готовы пройти сотни километров пешком, готовы все преодолеть и смести все препятствия на своем пути. Мы на многое готовы ради того, чего по-настоящему сильно хотим. И здесь нужно вернуться к вопросу о том, что для нас является самым важным — если это дело спасения, тогда спасаться легко. Если же это не так, тогда спасаться труднее.
Хотя, разумеется, существуют естественные причины, которые обуславливают затруднительность пути ко спасению,— это состояние падшей человеческой природы. Это как если бы мы получили некий сад, который весь зарос сорняками. Мы их выдергиваем, но сама почва такова, что постоянно будет эти сорняки плодить. Кто-то непрестанно трудится, выкорчевывая эти сорняки, кто-то начинает унывать, потому что приходится постоянно делать одно и то же, а кто-то от малодушия в какой-то момент начинает заниматься более приятным делом.
Есть и другая трудность… В деле спасения не нужно преодолевать никаких расстояний, внешних препятствий, не нужно бороться с людьми. Нужно бороться всего лишь с одним человеком, который стоит у нас на пути,— с самим собой. Если мы идем к Богу и нам кажется, что мы на чем-то споткнулись и во что-то уперлись, то это значит, что мы уперлись в самих себя. Происходит некое раздвоение, разрыв между тем, что в Священном Писании называется ветхим и новым человеком. При этом наша воля склоняется то на сторону ветхого человека, то на сторону нового. И тот, к которому она склоняется, становится сильнее. Поэтому в этой борьбе то один берет верх, то второй, то один воскресает, а второй угасает, то наоборот. Кого мы в итоге поддержим — тот и победит.
— Можем ли мы думать о том, что нас ждет в вечной жизни, представлять себе, что такое рай и ад?
— Представлять себе вечную жизнь в образах, предаваться мечтаниям о ней наставники аскетического делания категорически запрещают, потому что враг может увлечь человека фантазиями, и если человек достаточно впечатлительный, то он легко может впасть в то состояние, которое называется прелестью, и повредиться рассудком.
Мы не знаем, что такое рай и ад, мы не представляем, как они выглядят, потому что реальность иной, вечной жизни настолько не похожа на нашу реальность, что о ней невозможно рассказать известными нам словами. Даже те святые, которым Господь даровал опыт пребывания в райских обителях, если и употребляли какие-то земные образы и сравнения, понятные и знакомые для нас, то делали это только для нашего наставления и назидания.
При всем своем красноречии апостол Павел не мог сказать иначе, чем: Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор. 2, 9). Это то, что ощутило его сердце и что он даже не попытался передать словами. Как говорит преподобный Исаак Сирин, слова — орудия сего века, молчание же — таинство века будущего. То, что ожидает нас в грядущем, словами не выражается.
— Должны ли мы думать о спасении других, или нас должна волновать только собственная участь? Что делать, если наши близкие не задумываются о спасении, не стремятся к нему? Будет ли для нас раем место, где не будет тех, кого мы любим?
— Поскольку мы сейчас находимся не в той жизни, в которой больше ни о ком не сможем думать, кроме Бога, потому что только к Нему будет устремлено тогда наше сердце, а в этой жизни, то если мы кого-то любим, как мы можем о нем не думать? Наше сердце не может не болеть о близких нам людях. Если бы четыре друга не переживали о своем несчастном расслабленном товарище, они бы не принесли его ко Христу (см.: Мк. 2, 3–5). И если бы их сердце не болело о нем, Господь бы его не исцелил. Потому что, как учат нас святые отцы, Он исцелил его ради их веры.
Порой Господь не совершает видимых, зримых, ощутимых чудес в отношении наших близких именно по той причине, что мы унываем, отчаиваемся, наше сердце становится бесчувственным. Но, как говорит святитель Феофан Затворник, Бог ищет любого повода, чтобы помиловать человека, даже если тот отчаивается в своем спасении.
В той, вечной, жизни, по слову апостола, мы не будем задавать вопросов, которые нас обычно волнуют. Так, когда Иов страдал и бесконечно задавался вопросами: «Почему Господь меня оставил? Почему я страдаю?», а его друзья давали ему благочестивые объяснения, которые его не удовлетворяли, Господь явился ему, и в сердце Иова не осталось вопросов. Господь Сам стал ответом на все вопросы (см.: Иов, 38–42).
То же самое произойдет с теми, кто сподобится участи спасенных. В тот день Господь отрет всякую слезу с лица людей. И среди великой радости не останется места скорби.
— Существует такое мнение, что атеисты творят добро просто так, а верующие — в надежде на спасение. Можно ли спастись, совершая добрые дела, но не веря при этом в Бога?
— Надо еще разобраться в том, ради чего мы совершаем те или иные добрые поступки. Многие наши поступки питаются гордостью и тщеславием, мы делаем что-то, чтобы проявить себя. А перед Богом настоящую цену имеет только то, что человек делает ради Христа, а не ради достижения каких-то суетных целей.
Если человек чувствует то же, что чувствовал Христос, когда видел страдающих, недужных и бесноватых или когда плакал о судьбе Иерусалима и живущих в нем, если его сердце хотя бы еще только начинает чувствовать то же самое, то он мимо Христа пройти не сможет. Потому что на земле не было человека лучше, чем Иисус Христос, а подобное тянется к подобному.
Что происходило с теми мытарями, блудницами, разбойниками и грешниками, которые встречали на своем пути Христа, все бросали и шли за Ним? Что они видели в Нем такого, что заставляло их оставить прежнюю жизнь? Ведь они шли за Ним не из-за чудес, не в надежде получить какие-то земные блага. Святитель Николай Сербский говорит, что встреча со Христом пробуждала в них то, что было родственно Христу, то, что оставалось еще в них хорошего.
Но Вы спрашиваете, можно ли спастись, совершая добрые дела и не имея при этом веры. А я спрошу по-другому: а что человеку, о котором его дела говорят, что он человек хороший, мешает прийти ко Христу? Что стоит между ним и Христом? Господь говорит о Себе как о камне (см.: Мф. 21, 42–44) — том камне, столкновение с которым сразу проявляет, что в человеке, какой он на самом деле. Не может человек, по-настоящему хороший, отвергнуть Христа, а если отвергает, то что-то в нем на самом деле не хорошо. И еще. Что такое спасение? В чем оно заключается? Не в сумме добрых дел и качеств, а в единении со Христом. Он есть наша жизнь и наше спасение. И отсюда вопрос: разве можно спастись, от спасения отказавшись? Ведь и спасение, и гибель — наш выбор, реализация самого великого и одновременно самого страшного дара, которым наделил нас Господь,— свободы.
— Многие считают, что если уж блудницы, мытари и разбойники спаслись, то мы тоже спасемся, ведь мы не хуже их…
 |
— Они спаслись не потому, что были хуже или лучше нас, а потому, что сделали колоссальный рывок, вырвались из своей привычной жизни. Они увидели Христа и поняли, что Он — Тот, ради Кого стоит все бросить. А мы, при том, что считаем себя лучше их, на самом деле гораздо хуже. Да, Закхей был мытарем, вымогал деньги у людей. А мы в своей жизни, может, ничего и не вымогали, но наверняка что-то похищали (пусть мелочь), и кого-то обманывали (пусть не в чем-то особенно важном), и кого-то притесняли (пусть не очень сильно). Но для нас наши грехи менее очевидны, чем грехи других. Мы не готовы сделать этот рывок, бросить все, изменить себя и идти за Христом. Мы не ощущаем своей погибели. У покойного архидиакона Романа (Тамберга) в одной из песен есть такие строки: «И радость обретенного спасения доступна лишь тому, кто погибал». Очень правильные слова, но я бы еще уточнил: доступна эта радость лишь тому, кто не только погибал, но и сознавал свою погибель. Как показывает опыт, это не одно и то же.
— Существует и такое мнение, что спасение — скучное, неинтересное занятие.
— Так может показаться из-за того, что содевание нашего спасения порой состоит не из каких-то ярких, красивых подвигов, а из повседневного труда, верности и преданности Богу. Из того, чтобы не съесть котлету в постный день, проявив тем самым полное безволие и безразличие к установлению Церкви, чтобы кого-то не осудить, чтобы встать утром и помолиться. Но из таких «мелочей» состоит только внешняя сторона спасения. Внутреннее наполнение не может быть скучным и неинтересным. Напротив, скучно и неинтересно все, что происходит с человеком тут. Вот он встал, почистил зубы, съел что-нибудь вкусное, а потом подумал: я и вчера это делал, и сегодня делаю, и завтра буду делать то же самое. И нельзя сделать ничего такого, что бы имело вечное измерение.
Спортсмен стремится к высокому результату, достигает его и становится… инвалидом. Чиновник хочет стать видным политическим деятелем, добивается своего, а потом о нем все забывают… Есть только одно, что спустя и годы, и века остается с человеком,— это Бог, благодать, которую человек стяжает в своем сердце. Ведь стяжание Духа Святого было целью не только преподобного Серафима Саровского, и не для него лишь одного цель эта оказалась достижимой.
Скучным и неинтересным «процесс спасения» может показаться лишь тому, кто смотрит на все его составляющие без Бога. Если же Господь входит в жизнь человека, точнее — если человек сам, по собственной воле впускает Бога в нее и не противится Ему, то в ней не остается ничего скучного, ничего неинтересного. Господь заполняет ее без остатка.
— Если попытаться вывести краткую формулу спасения, то какой она будет?
— Такая формула, как я уже сказал, существует: спасение — это Сам Господь. Мы знаем, что Он любит нас. Нам нужно только ответить любовью на Его любовь.
Кто спасет – Бог или диавол?
Беседа о трех искушениях Христа в человеческой жизни. Часть 2
Важно, что я буду делать с тем, что дал мне Бог, потому что так устанавливается диалог, связь с Ним. И я становлюсь богообразным, богочеловеком и не умру вовеки. Святые живут вовек и являются людям. Они – истинные чада Божии, истинные люди. Поэтому евангелист продолжает:
«И, возведя Его на высокую гору, диавол показал Ему все царства вселенной во мгновение времени, и сказал Ему диавол: Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее; итак, если Ты поклонишься мне, то всё будет Твое» (Лк. 4: 5–7).
Он показал Ему не только царства, существовавшие на тот момент, но и будущие, и говорит:
– Хочешь мирового и диахроничного [1] царства? Чтобы Ты стал вечным и всемирным диктатором?
Диавол сегодня, конечно же, «электронный», ему очень нравятся чипы, компьютеры и т.п., и он со всем этим работает. Другого способа добиться своего у него нет. И мы сами будем работать на эту цель с помощью, по совету и под руководством диавола. Мы к этому идем.
Сегодня мы все «исповедуемся» (на весь мир). У меня нет хотя бы Фейсбука, ну а те, кто рассказывает о себе в интернете, у кого есть Фейсбук и т.п., они сообщают друг другу всё. Войдите ненадолго в YouTube. В следующий раз, когда войдете в него, он покажет вам всё, что вы смотрели в прошлый раз, потому что он узнаёт вас, он прекрасно знает, кто вы такой. И смотрит на нас через камеру, не так ли? Ой, как же здорово, как это круто!
Но эта прозрачность готовит нам нечто очень мрачное и жуткое. И если мы не чувствуем этого в атмосфере, то это потому, что спим, мы «хорошо проводим время». «А почему бы нам не провести хорошо время?»
«…И я, кому хочу, даю ее; итак, если Ты поклонишься мне, то всё будет Твое» (Лк. 4: 6–7).
– Как только поклонишься мне, всё это станет Твоим! Я помогу Тебе на тысячи лет быть абсолютным тираном над этим жалким и трусливым созданием – человеком. Он и хочет-то в основном одного: поесть да пару-тройку удовольствий, вот и всё, чего он хочет. А Ты как думал, что такое человек?
У диавола ничтожное понятие о человеке, крайне ничтожное понятие. А у Бога понятие о человеке чрезвычайно великое. У диавола ничтожное понятие потому, что он ненавидит человека, завидует ему, видит, что Бог покровительствует ему, и жутко завидует.
И вы видите, что Христос не ставит под сомнение слова диавола, не говорит ему: «Ну да! Так Я тебе и поверил», – Он словно говорит: «Я знаю, что всё твое. Но тебе не поклонюсь, потому что “написано: Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи” (Лк. 4: 8)».
– Одному Богу Я поклонюсь, а не тебе. Власти Бога, представляющей собой диаконию и любовь, а не твоей власти, основанной на превращении другого в жертву. Божией власти, которая является самопожертвованием. Его царство и Его власть – это другое. И это другое Меня интересует.
Диавол тут терпит поражение, но, невзирая на всё, продолжает свое дело.
«И повел Его в Иерусалим, и поставил Его на крыле храма, и сказал Ему: если Ты Сын Божий, бросься отсюда вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе сохранить Тебя; и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею» (Лк. 4: 9–11).
Это самое тонкое и самое тяжелое из всех искушений. Искушения идут по нарастающей. Диавол думает, что Христос – это обычный человек, и обыгрывает немощь человеческой природы:
– Ты не можешь быть полностью уверенным, что Ты Сын Божий! Но я помогу Тебе узнать это! Прыгни вниз! И если Ты Сын Божий, то «на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею». Он пошлет Тебе ангелов, коли уж Ты такой избранный.
Какое страшное, какое тяжелое искушение! Знаете, как тяжело это искушение? Оно связано и с понятием магии. Что такое магия? Ты употребляешь имя Божие и добиваешься того, чего хочешь.
Это верх искушений:
– Если хочешь убедиться, что Ты – Избранник Божий, попробуй, проверь это!
Диавол, конечно же, хочет сказать, что «если ангел Тебя не поймает, когда прыгнешь, я поймаю Тебя!» – он этого здесь не говорит, но подразумевает. Не говорит Ему: «Прыгни, чтобы разбиться!» – а говорит:
– Не я ли привел Тебя сюда? Я поймаю Тебя! Не бойся! А ну-ка давай посмотрим, поймает ли Тебя Бог? Или Ты упадешь в мои объятия, и окажется, что я и есть тот, кто Тебя знает и любит. И я знаю, чего Ты хочешь, – я, я!
Понимаете, какое это страшное искушение?
– Ты не разобьешься, я Тебя поймаю. Ты упадешь в мои объятия, и потом я Тебе покажу всё. Я знаю!
Диавол постоянно говорит Ему это «я знаю». Это ад.
– Я знаю, каков человек, знаю, чего он хочет. Прыгай давай! Тебе не стыдно бояться?
Христос отвечает выражением, которого мы не ожидаем. Он не говорит ему: «Я знаю, что Я Сын Божий, и не нуждаюсь в том, чтобы ты показывал Мне это». Мы ведь этого ждали, по крайней мере я. Чтобы Он сказал: «Ну что, дружок, а здесь ты обознался». Так Он естественным образом открыл бы, Кто Он, но Он не хочет этого открывать. Почему? Если бы Он открыл, Кто Он, то диавол никогда больше не подошел бы к Нему. И не распял бы Его, а держался бы от Него подальше. Но Христос и здесь ставит ему подножку и говорит:
«Не искушай Господа Бога твоего» (Лк. 4: 12).
И тем самым дает и нам совет: не искушай Бога. Одно дело – чтобы Бог тебя спас, когда ты в опасности, и другое – ввести Его в искушение. Как говорят некоторые: «Я сделаю одно, другое, третье, а потом покаюсь!» Вот искушение, в которое ты вводишь Бога. «Бог есть любовь, не так ли? А я слабый человек. Поэтому сделаю всё это, а в конце покаюсь! И внесу пожертвование на какой-нибудь храм!»
Думаешь так: «Сделаю то, другое, третье – а потом покаюсь». Это искушение, в которое ты вводишь Бога!
Ни пожертвование ты не успеешь внести, ни покаяться: Бог в искушение не входит. Одно дело, когда человек падает, причем подвизаясь. Есть падения, которые Бог вменяет в святость, потому что им предшествовала борьба. И другое дело – сказать: «Смотри, я причиню другим боль, а в конце Он меня спасет!» Спасет, но только не Бог, а другой тебя «спасет», и это «спасение» будет страшным.
У диавола нет доброты, всех, кто на него работает, он потом уничтожает. Знайте это. У всех, кто занимался такими делами, магией, конец был очень плохим. У всех, кто работает с заповедями диавола. У него ведь тоже есть свои заповеди, только противоположные Христовым. Возьмите Нагорную проповедь, переверните ее – это и будут заповеди диавола.
Это великие искушения человечества. Сюда, в это падение, входит многое:
– Оставайся пьяницей, в конце ты спасешься! Соверши прелюбодеяние раз 10–12 – мы же современные люди! Бог тебя спасет. Укради, потому что сегодня все делают так, и Бог спасет тебя от тюрьмы. Клевещи, разрушай, соверши свое удовольствие, и Бог тебя спасет!
Но, конечно же, никто не спасается, знайте это: «Бог поругаем не бывает» (Гал. 6: 7), над Богом невозможно насмеяться. Его любовь необъятна, но Он не позволяет, чтобы эту любовь унижали. Потому что любовь бывает унижена, когда мы над ней смеемся. Бог может принять человеческую немощь, затруднение, падение. Он проявляет снисхождение, когда человек чего-то не понимает, но никогда не принимает наглости: «Я буду совершать грехи, а Ты за мной будешь всё исправлять».
«И, окончив всё искушение, диавол отошел от Него до времени» (Лк. 4: 13).
До времени. Диавол потерпел свое первое крупное поражение. Он больше не сможет искушать Его внутренне, только внешне: он настроит людей против Него. Как это и произошло. Сначала диавол старается искусить нас. А когда не добивается своего, настраивает против нас людей. Но это уже более легкие искушения. Тяжелые искушения – это три первых, когда человек внутренне прогибается и реально включается в игру, более или менее пагубную для него. А это уже вторая фаза искушения.
«И возвратился Иисус в силе духа в Галилею; и разнеслась молва о Нем по всей окрестной стране. Он учил в синагогах их, и от всех был прославляем» (Лк. 4: 14–15).
Это первый, «счастливый» период Христа – Его прославляют все. Почему? Потому что Святой Дух свидетельствует о Нем и диавол с Ним не воюет. Диавол в этот момент собирает «резервы», чтобы начать новую войну, но сейчас Христос победил, и Святой Дух прославляет Его – уже с первого момента.
Все идут ко Христу – нечто такое, чего человечество буквально никогда не видело. Потому что, как мы сказали, Он говорит как власть имущий, а не как учители и книжники. Он Сам – Истина и говорит как Истина, это говорит Сама Истина. Так что Он пользуется огромной славой, но это продлится недолго из-за второго вмешательства диавола, который настроит людей против Него.
Хочу подчеркнуть, что эти искушения касаются каждого человека. У каждого бывает искушение едой – не потребность в еде, а искушение едой. Потребность – это естественно, а искушение – нет. Мы таким образом испытываемся. Когда у нас есть пропитание, нам этого достаточно. А если появляется излишек – это уже проблема. Знайте это. Потому что есть люди, которые незаслуженно страдают из-за нехватки еды. Деньги, которые у тебя есть в избытке, ты их кому-то должен. То, что я говорю, сурово. Но это правда. Ну ладно, не все их должен, но какую-то часть.
Как-то один человек сказал мне:
– Мы хотели бы сделать что-нибудь духовное для молодежи.
Хочешь сделать что-нибудь духовное? Подай милостыню!
Я абсолютно уверен, что милостыня дает великое дерзновение пред Богом. Бог хранит милостивого и его близких как зеницу ока. Скажем, у тебя есть 50 тысяч евро, и ты говоришь: «Я держу их для своего ребенка». Это естественное состояние, так поступают и лисы, и куницы, и медведицы, но Бог от тебя ждет другого. Чего же Он ждет? Чтобы ты увидел детеныша ближнего, как он бьется, трудится, прилагая неимоверные усилия, и сказал ему:
– Иди сюда! Вот тебе небольшая помощь сейчас, когда ты женишься! Возьми! Из моих 50 тысяч я отдаю тебе 15–20!
И тогда посмотришь, что сделает Бог с твоим ребенком. Мы видим это каждый день, потому что Бог жив. Особенно в такие тяжелые времена, как наше.
Но только человек держит всё для себя, а потом заболевает и отдает 10 тысяч на врачей. А если бы отдал эти 10 тысяч раньше, то не заболел бы. Это так же просто, как я сейчас говорю. Бог о нем позаботился бы.
Это говорили все великие духовники, которых мы знали.
Как-то один врач пришел к отцу Епифанию (Феодоропулосу) и признался, что крадет лекарства. Старец сказал ему:
– Знай, что, если будешь продолжать делать это, отдашь их на лечение собственных детей. Так что остерегись!
Но он его не послушал, и действительно так и вышло.
Сегодня люди страдают оттого, что сами поддаются искушениям. Мне рассказали об одной супружеской паре из Салоник. Поехали они в Швейцарию на Рождество Христово. У них водятся деньги, и они за 5 дней потратили 20 тысяч евро. А как можно потратить 20 тысяч за 5 дней? Если только швырять их направо и налево, приговаривая: «Возьми! Возьми!»
И вот вернулись они домой и отправились к моему знакомому врачу-психиатру, оба на пределе от бесконечных ссор и вот-вот готовые развестись. И сейчас у них идет бракоразводный процесс. А если бы поехали в Швейцарию и вместо того, чтобы тратить 20, потратили бы 10 тысяч, а оставшиеся 10 раздали бы своим сотрудникам, которые работают за 400 евро в месяц, то Бог послал бы им сугубую благодать, укрепил бы их брак, жизнь. Понимаете?
Не сравнивай себя с другими. У тебя перед глазами есть Бог, и этого достаточно
Вы видите здесь искушение властью, потому что власть по существу – это боль и огромная ответственность. Не правда ли? Власть – это несение долга, а не только «я загребаю себе и наслаждаюсь».
Сегодня люди по горло увязли в искушении властью. Помню случай, и таких много. У дочери одной женщины появились нормальные отношения, она влюбилась в молодого мужчину на 10 лет старше себя. Ей 20, ему 30. Но мать воспротивилась тому, чтобы этот брак состоялся, потому что, видите ли, зять оказался слишком взрослым. Я тоже был некоторым образом замешан в это. И сказал родителям:
– Он же молод! Для Бога эта разница очень хороша.
Но они сделали всё, чтобы разлучить их. А результат? Сейчас этой женщине 40, и она живет с 20-летним парнем (как же иногда устраивает Бог!), у которого большие проблемы со здоровьем. Продолжать дальше эти отношения невозможно, но они, несмотря на всё, живут вместе.
Беда в том, что ты своей волей вводишь Бога в искушение. Поэтому мы и говорим о послушании. Послушание – это великое дело, оно избавляет от многого. Иногда мы сразу этого не видим, только со временем. И тогда поражаемся благодати, имеющейся у послушания.
Своей волей ты вводишь Бога в искушение. Поэтому мы и говорим о послушании
Для этого надо просто пойти к духовнику и спросить: «А что мне делать по такому-то вопросу?» – не потому, что духовник непременно обладает прозорливостью, а потому, что то, что ты сделаешь, будет богоугодным, угодным Христу, Который оказывал послушание всю жизнь. Бог просвещает духовника, он говорит тебе несколько слов, ты их исполняешь и спустя годы сможешь сказать: «Ах, как же я избавился от той беды!» Это так. Потому что ты делаешь вот этот жест (берешь благословение). В противном случае ты искушаешь Бога и говоришь: «Я сам всё знаю! А Ты мне помоги!» Но как же ты одновременно и знаешь, и хочешь помощи?
Мне надо ограничивать свои нарциссические и себялюбивые желания. Всякое желание себялюбиво по своей сути. А в послушании я доверяюсь другому человеку – духовнику. Не потому, чтобы другой был во что бы то ни стало святым, это очень тонкий момент, это совсем необязательно, а потому, что это – мое движение.
В «Добротолюбии» в одном месте говорится, что кто исповедуется, тот получает ответ в Святом Духе по своей вере, а не по тому, что непременно знал духовник. И все, кто контактирует с такими людьми, знают, что это правда. Важно не вводить Бога в искушение – это нам не на пользу. Если не было на пользу Христу, то неужели будет на пользу нам?