Для чего навязывают вакцинацию
Укол-план. Почему чиновники хотят вакцинировать 95% населения России
На федеральном уровне пока не принимались решения об обязательной вакцинации в России, о чём заявил пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков. Однако в пользу подобной меры высказался директор НИЦЭМ им. Н. Ф. Гамалеи Александр Гинцбург. В свою очередь, в Совете Федерации заявили, что решение не нарушило бы конституционные права граждан, но для этого необходимо принять отдельный федеральный закон – как раз сейчас нечто подобное обсуждается. При этом глава государства Владимир Путин неоднократно говорил о том, что делать вакцинацию обязательной неправильно.
Законопроект о внесении вакцинации от коронавируса в национальный календарь прививок был ещё в мае представлен на рассмотрение в Госдуму. В первом чтении он был одобрен 8 июня, а 15 июня документ должен был быть рассмотрен во втором чтении, но был снят с повестки. И с тех пор депутаты к нему не возвращались.
Тем не менее высокопоставленные чиновники настаивают на необходимости доведения уровня вакцинации в стране до 90-95%. В частности, об этом недавно заявила вице-премьер Татьяна Голикова. По её словам, «и 80% недостаточно для того, чтобы обеспечить защиту населения». О необходимости ввести обязательную вакцинацию, в том числе и для детей, ранее заявил главный внештатный педиатр Минздрава России Александр Баранов. Министр здравоохранения Михаил Мурашко решил пойти ещё дальше и предложил врачей, выступающих против проведения прививок, привлекать к уголовной ответственности.
У нас свобода слова, и мы можем говорить то, что думаем
Эту важную тему в программе «Царьград. Главное» обозреватель Юрий Пронько обсудил с учредителем телеканала Царьград Константином Малофеевым.
Юрий Пронько. Константин Валерьевич, рад видеть, добрый вечер.
Константин Малофеев: Добрый вечер.
– Мы с вами не вирусологи и не врачи, и мы не будем лезть в эти профессиональные споры. Поэтому я задам вам вопрос как политику, как юристу, как многодетному отцу. Я увидел по вашей реакции, что вопрос вакцинации детей вызвал неподдельную и серьёзную обеспокоенность.
– Слава Богу, у нас по-прежнему есть свобода слова и право говорить то, что мы думаем. Таких, как я, – вся страна. И мы можем сказать то, что стесняются, боятся или не говорят другие источники информации. Конечно, вакцинация детей – это «красная линия», за которую не смеют зайти пропагандисты вакцинирования.
Я с уважением отношусь к преклонным годам главного педиатра Александра Баранова. Мне даже кажется, было бы правильно сначала дать речь Мурашко о том, что врачей, подвергающих сомнению святость вакцинации, необходимо привлекать к уголовной ответственности, а уже потом процитировать Баранова, который говорит, что вакцинирует всех, включая детей. Это будет более логично.
Я, как многодетный отец, как и многие родители по всей стране, конечно, не допустим, чтобы наших детей вакцинировали в принудительном порядке – никогда и ни за что. Потому что это уже не вторжение в наш изношенный взрослый организм. Мы уже пожили, и сколько в себя вкололи за свою жизнь, сколько этой фармацевтики мы вёдрами съели. Было бы преувеличением сказать, что для нас эти вакцины являются чем-то страшным. Но в отношении детей!
– То есть вы здесь занимаете бескомпромиссную позицию.
– А какую позицию я ещё могу занимать? Я – отец, и я не желаю, чтобы непроверенной вакциной прививали детей. Мы ничего не знаем о нормальных клинических испытаниях этого препарата, а испытания сложной вакцины должны проводиться пять, а то и семь лет. Нам же предлагают через год её применения, пусть даже и в многомиллионном масштабе, не поняв толком, как она действует на организм, что будет с нашей нервной или сердечно-сосудистой системой, с нашими клетками после этой вакцинации, привить наших детей.
А ведь дети прекрасно защищены от коронавируса – он уже почти два года свирепствует, а дети при этом не болеют. И нам говорят: давайте их заразим искусственно, чтобы организм дал иммунный ответ. А зачем, если наши дети и так прекрасно иммунно отвечают?
Зачем это делать? А я вам отвечу зачем – для улучшения статистики, вот что страшно. Мы слушаем Татьяну Голикову, а она говорит: 80% мало, надо 90–95%. Что является целью во время борьбы с пандемией? Борьба с пандемией, выздоровление больных и недопущение того, чтобы заболели новые люди, а не статистика вакцинированных. Почему мы отчитываемся количеством вакцинированных? Где изученный шведский опыт?
Надо обратить внимание на шведский опыт
– Накануне Царьград об этом предметно рассказывал.
– На фоне других вакцинированных стран Европы количество смертей там минимально. И это открытая информация, её можно посмотреть и проанализировать. Мы видим, что в Израиле, где вакцинированы более 80% населения, большое количество смертей на душу населения.
Кто нам и когда объяснил, почему шведский опыт – это плохо? А уже два года он используется. Экономика не закрывалась, никаких проблем в ней не было. Никто не сходил с ума, сидя по домам. Никого 60+ не закрывали так, что они не могли выйти из дома. А мы в этом году миллион человек теряем.
Я только что вернулся с демографической конференции. В прошлом году мы потеряли 700 тысяч человек, в этом году миллион. И это не только ковидные, это закрытые по домам. Кто будет отвечать за этих людей? А мы продолжаем упорствовать, что вакцинация – это главное.
Для чиновников это самый простой путь решения проблемы: сейчас 58% вакцинировано, а должно стать 80%. Вот тут чиновникам всё понятно: надо ставить подчинённым задачу, а потом с них спрашивать, чтобы потом отчитаться о своих победах начальству.
Но мы не хотим становиться простыми цифрами в этой отчётности. Мы хотели бы, чтобы нам объясняли, перед тем как принять то или иное решение. Если нас заставляют вакцинироваться, то пусть кто-то ответит за предыдущие аргументы в пользу вакцинации. Ведь сначала нам говорили, что прививка даёт иммунитет на всю жизнь. Потом эти же люди, эти же врачи призывали ревакцинироваться через год. Дальше – через полгода. А за предыдущие словоизлияния никто не объяснился.
– Так и есть. Глава Pfizer в интервью Bloomberg уже открыто сказал: ревакцинация через каждые полгода.
– Теперь через полгода, а потом скажут – через каждые три месяца. А почему так происходит? Потому что для любого бизнеса важно абонентское обслуживание, когда у тебя покупают один и тот же препарат четыре раза в год. Это же интереснее, чем один раз на всю жизнь. Никакого другого логичного объяснения этому я не вижу.
– Мы с вами узнали от Голиковой, что необходимо достичь уровня вакцинации в 90–95%.
– Да, но чтобы достичь такого уровня, надо прямо пойти против президента, который выступает против принудительной вакцинации. Они серьёзно считают, что 95% населения добровольно привьётся? Конечно, нет. Тогда зачем озвучивать такие цифры? А их озвучивают для того, чтобы потом сказать: вы не привились, поэтому у нас теперь пятая, шестая или восьмая волны коронавируса.
Они что, действительно верят в то, что вакцинация – это спасение? Тогда почему после вакцинации люди всё равно болеют? Уже по официальной статистике в Московской области среди пациентов, которые госпитализированы в стационары с диагнозом коронавирус, 18% были привиты. И это только начали публиковать цифры. А я уверен, что нас ещё ждут открытия, через месяц мы узнаем ещё бóльшие цифры.
Ну неужели не пора остановиться и посмотреть на шведский опыт? Надо перестать быть заложниками Бигфармы, которая зарабатывает на нас десятки миллиардов в год. И из этих миллиардов достаточно потратить совсем немного, чтобы ведущие эксперты говорили то, что нужно Бигфарме.
А следом за ними это же повторяют и чиновники, так уж они устроены, привыкли следовать указаниям, которые им спускают, против системы они не пойдут – не для того созданы. Но ведь есть ещё и учёные, и врачи! Но, согласно министру Мурашко, все, кто выступают против, должны замолчать навсегда.
Не осуждай и не принуждай. Но молчать мы не будем
– И тогда вопрос уже как к юристу. Насколько корректны подобные предложения с точки зрения закона?
– Если законодатель вдруг решит принять соответствующие поправки, то это станет юридически абсолютно корректным. Вопрос в том, что это будет с точки зрения криминологии. А эта наука предполагает, что криминализовывать можно только те явления, которые составляют менее 10% в обществе. То есть, если 90% населения что-то считают преступлением, то это можно легко криминализировать, а тех, кто выпадает за эту черту, подвергнуть уголовному наказанию. К примеру, педофилию или гомосексуализм, который у нас, к слову, не криминализован, но 90% населения у нас его нормальным не считают.
В то же время 90% населения у нас не считают, что невакцинированные совершили какое-то правонарушение или каким-то образом пошли против закона. Поэтому, когда министр называет преступниками врачей, которые смеют сомневаться в прививках, то это, слава Богу, не мнение законодателя. В то же время это означает, что Мурашко собирается достаточно большой процент населения тоже криминализировать, потому что против его мер выступает очень много людей, но эту статистику у нас никто не публикует.
Мы, как ответственное медиа, не делаем этого. Но я вас уверяю, что если мы выдадим те цифры, которые всем известны и из которых понятно, какая доля населения выступает против обязательной вакцинации, станет понятно, что министр Мурашко предлагает криминализировать точку зрения большинства населения страны. Ведь даже по версии ВЦИОМ в пользу добровольной вакцинации высказываются 77 процентов граждан России!
Мы на нашем канале давно выработали для себя формулу: не осуждай и не принуждай. Мы – люди, выступающие против принудительной вакцинации, не осуждаем тех, кто прививается. У меня члены семьи некоторые привились. У меня привились некоторые друзья. Я их не осуждаю, это их решение. А они нас не принуждают, мы просим, чтобы они нас не принуждали. И тогда у нас в обществе не будет раскола. Это очень важно. Мы не хотим раскачивать лодку, но и не желаем, чтобы эти люди, воспользовавшись нашим молчанием, навязывали нам, а теперь уже и нашим детям, вакцинирование непроверенным препаратом.
В том случае, если они от слов, от призывов пожилого педиатра к вакцинации детей, перейдут к действиям, мы прекратим молчать. Я обещаю. Если им кажется, что мы не обладаем сведениями, это не так. У нас много статистических данных, фактов и социологических исследований, которые мы не публикуем.
Потому что считаем, что достаточно здравого размышления о властях предержащих, для того чтобы принудительной вакцинации не было. Мы рады, что президент не даёт возможности этим оголтелым чиновникам сделать то, о чём они часто говорят. Мы очень надеемся, что так будет и впредь и что президенту удастся, наконец, окоротить пыл этих ревнителей статистики.
Принуждают, давят QR-кодами? Идите в суд, мы поддержим!
– Однако QR-коды уже стали реальностью. Для многих стало приятной неожиданностью, что их не ввели в Москве после локдауна. А во многих регионах получилось ровно наоборот. И Бог с ними, с питейными заведениями – теперь в музеи, театры, кинотеатры и даже в фитнес – всё через QR-коды. С юридической точки зрения, это сегрегация?
– Я думаю, что тем людям или родителям детей, которых не пустили на занятия в спортивные секции из-за отсутствия QR-кода, надо попытаться подать в суд. У нас в данный момент не объявлена чрезвычайная ситуация. Мне, как юристу, тоже интересно узнать, насколько законны эти QR-коды. Более того, Общество «Царьград» поможет составить иски.
У нас сейчас всё ещё действует режим повышенной готовности из-за коронавирусной инфекции. А можно ли при этом ограничивать конституционные права граждан? Решит ли этот вопрос народный суд? Может быть, это в компетенции Конституционного суда? Было б интересно подать соответствующий иск в суд и посмотреть, готовы ли субъекты Федерации отвечать на массовые претензии.
Мы, конечно, в рамках журналистского расследования готовы дойти до Конституционного суда. Но это займёт много времени. Я обращаюсь к нашим зрителям. Если кто-то из вас уже подал иск хотя бы в свой народный суд, пожалуйста, дайте нам знать, для того чтобы мы могли подхватить это дело. Мы поможем вам и с адвокатом. Но это займёт больше времени. Потому что идти прямо в Конституционный суд будет проблематично. Нужно сначала получить решение суда первой инстанции.
Дискуссия состоялась в программе «Царьград. Главное«, которая выходит на «Первом русском» каждый будний день в 18:00. Не пропустите!
Эпидемия океанится. Русских принуждают к вакцинации, не заботясь о последствиях
Принудительная вакцинация расползается по стране, как эпидемия. Или с ещё большей скоростью. Новостей о том, как именно принуждают граждан прививаться от ковида, в новостных лентах едва ли не больше, чем новостей о количестве заражённых модной болезнью и умерших от неё. Это тот случай, когда лекарство пуще болезни: принуждение к вакцинации неизбежно отзовётся ростом социальной напряжённости.
Ещё раз, с назойливостью школьного учителя, заставляющего нерадивых повторять пройденное: да, я говорю о том, что власти в регионах России принуждают граждан к вакцинации. Объявляют вакцинацию обязательной. Для одних социальных групп – прямо, для других – чуть завуалировано.
Да, власти в регионах нашей страны делают это, совершенно не желая помнить о словах президента, повторённых так недавно: о том, что вакцинация может быть только добровольной, что людей надо не принуждать, а убеждать. Убеждать несогласных у нас лучше всего получается приёмом «палкой по бокам».
Урал, Поволжье, далее везде
Вот несколько примеров того, что и как делается, – нарочно из разных со всех точек зрения краёв и областей великой России.
Башкирия. В республике введена обязательная (само)изоляция для пенсионеров, не прошедших вакцинацию. В репортаже на канале «Россия 1» давеча специально подчёркивали: это та же мера, что и в прошлом году при локдауне, единственная разница в том, что вакцинированные от неё избавлены.
Татарстан. Приняты те же меры, что и в Башкирии, но чуть раньше. Царьград уже сообщал об этом.
Самарская область. Губернатор провёл прямую линию для жителей региона, рассказав, что сейчас уже без QR-кодов «нельзя посещать фитнес-залы, спортивные, культурные и досуговые учреждения. С ближайшего понедельника список мест с особым режимом пропуска посетителей может быть увеличен. Окончательного решения пока нет».
Свердловская область. Губернатор принял решение ввести QR-коды в регионе с 25 октября. С этого момента, согласно указу главы области, по QR-кодам будут пускать в резиденцию губернатора, здание областного правительства, администрации муниципалитетов. Все их сотрудники должны быть привиты от ковида или иметь документ о перенесённой болезни (срок действия – полгода). В противном случае сотрудник будет отстранён. При этом в госучреждениях должны всё же быть предусмотрены специальные помещения для приёма граждан. Также «в первый список» войдут музеи, библиотеки, выставочные центры, спортивные объекты.
Принуждение пополам с обманом
Список территорий, где права граждан внезапно и резко ограничены, можно продолжать и продолжать, только смысла нет. Как говорится в знакомом каждому объявлении на станции пригородных поездов: «далее – везде».
Перечислять территории бессмысленно, а вот понять, что происходит, необходимо. Меры, которые предпринимают власти, подаются как противоэпидемические. То есть они якобы нужны для того, чтобы болело и умирало как можно меньше людей. Беда в том, что поверить в это гражданам очень и очень сложно.
Нет никакого смысла ограничивать возможности посещения театров, кино и кафе, если у вас продолжает работать общественный транспорт. В Самаре нельзя, как обычно, зайти в спортзал (притом что кто же в здравом уме придёт в спортзал кашлять?), но метро в Самаре работает, как обычно. Как обычно, ходят автобусы, трамваи и электрички. Каждый день в час пик там толпы людей. Значит, cнижение «вирусной нагрузки» на территорию с помощью QR-кодов невозможно. Их введение – бессмысленно. Если, конечно, они вводятся, чтобы кого-то защитить от заражения.
Иное дело, если смысл ограничений в том, чтобы заставить людей идти за прививками.
В этом смысле в Башкирии и Свердловской области поступают честнее. «Не будет кода – из дому не выйдешь» – тут хотя бы без обмана. «Не будет кода, работать не будешь» – трудно сказать, как к этому заявлению отнесутся суды (и очень интересно, неужели не найдётся ни одного чиновника, чтобы обратиться в суд по поводу нарушения своих трудовых прав?), но, опять же, тут без обмана.
Более того, тут, в лучших либеральных традициях, прямое заимствование западного опыта, да ещё и с опережением графика. В Канаде в отпуск без содержания в конце октября грозят отправить 300 тысяч госслужащих, всех, кто не привит. Свердловский губернатор Евгений Куйвашев может хвастаться – он круче канадского премьер-министра. Времени сотрудникам дал меньше.
Это могло бы быть поводом для шуток, вот только на практике получается совсем не смешно. Среди сограждан удивительно мало дураков, когда дело касается вопросов, важных для их обыденной жизни. Граждане не могут не видеть, что их обманывают. Не защищают от распространения болезни, а принуждают прививаться.
Граждане умеют читать новости и знают, что почти поголовные прививки никого в мире от «четвёртой волны» не спасли. Граждане недоумевают: неужели губернаторы не читают тех же новостей?
Что с того?
Каков будет результат? Тут не о чем гадать. Действие, как мы помним из школьного курса физики, всегда равно противодействию. Давление на общество, которое оно не считает оправданным и справедливым, всегда отзывается акциями протеста. Люди, которых заставляют вакцинироваться, но которые в связи с этим совсем не чувствуют себя в безопасности, возмутятся. Дай Бог, чтобы дело ограничилось падением рейтингов доверия и популярности региональных властей. Стоит взглянуть на опыт «наших западных партнёров», чтобы увидеть массовые демонстрации работников здравоохранения и просто граждан, которые под давлением прививаться не желают. И которых приходится разгонять с жестокостью, неслыханной в России.
Навязанная вакцинация: Минздраву нужны больные
В понедельник, 19 октября, прошёл круглый стол в Госдуме под очень нервным названием: «Иммунопрофилактика инфекционных заболеваний: перспективы законодательного и нормативно-правового регулирования». Какой будет вакцинация в перспективе? Какие законодательные новинки нас ждут? При чём здесь 27 миллиардов? И чем же так недовольны так называемые антипрививочники? Поговорим об этом с председателем Лиги защиты прав пациентов Александром Саверским и доктором медицинских наук Владиславом Шафалиновым.
Александра Машкова-Благих: Почему нас с вами называют антипрививочниками? И о чём был этот круглый стол в Госдуме?
Александр Саверский: Я не антипрививочник – я аналитик, и в принципе вся моя работа по защите прав пациентов строится на анализе информации и доказательствах, которые я, в частности, могу представить в суде. И я в ходе сбора этой информации и доказательств сталкиваюсь с докторами медицинских наук – вы можете посмотреть мнения академиков Зверева, Онищенко, которые, мягко говоря, сомневаются в эффективности некоторых вакцин, а некоторые – и в большинстве вакцин. Не то чтобы даже в их пользе, а вообще говорят о том, что это не безвредно. И когда я это слышу, а я это слышу, меня удивляет, почему люди, которые принимают решения, этого не слышат.
В частности, в понедельник на этом круглом столе ведущий Дмитрий Анатольевич Морозов, председатель комитета по охране здоровья, фактически меня оборвал тем, что те врачи, которые против вакцинации, – двоечники. Ну, наверное, господин Онищенко был двоечником, я не знаю, но вот он не совсем согласен с вакцинацией. Также академик Зверев, академик Колесников.
Неучёт этой позиции в стратегии как раз и вызывает нарастающе жёсткий ответ общества. Проблема в том, что буквально недавно – чему в большой степени было это мероприятие посвящено – была принята стратегия развития иммунологии в Российской Федерации до 2030 года, где практически завинчены все возможные гайки, которые только можно было завинтить.
А. М.-Б.: Слушайте, ВОЗ у нас просто прописалась.
А. С.: Да, поселилась и живёт. Причём она даже сама не скрывает, что Россия вдруг стала самым лучшим проводником самых жёстких идей Всемирной организации здравоохранения. Только я одного не могу понять: почему это произошло и как это вообще случилось. Но то, что это требует компенсации… К чему я всё это – когда вам говорят, что всё будет чудесно и замечательно в этой жизни, должна какая-то критика возникнуть. Вот я сегодня слушал – первый час выступали нон-стоп политики, чиновники, изготовители вакцин и так далее – было ощущение, что я сижу на маркетинговом клубе, извините, по продвижению вакцин. Там не было ни доли сомнения в том, что они делают и говорят. Люди дорогие, но так не может быть. Потому что я открываю результаты поствакцинальных расследований – вами же, кстати говоря, принятые, – и если мы посчитаем доли осложнений, 0,5%, вроде мелочь, но когда мы это умножаем на миллионы сделанных вакцин, мы получаем тысячи осложнений.
Линия «партии»
А. М.-Б.: Вообще на круглом столе шёл разговор о законах. А законы должны были приниматься исходя из проблем. И на мой взгляд, присутствующие были чётко поделены на две проблематики: одна проблематика была озвучена, в принципе, позицией ВОЗ: мол, Россия – ведущая держава по вакцинам, а вторая проблематика касалась человека. Владислав, было ли у вас такое чёткое ощущение? И те, кто про человека, они почему-то были антипрививочниками.
Владислав Шафалинов: Да, такое ощущение, безусловно, было. Надо отдать должное и поблагодарить председателя комитета по здравоохранению Дмитрия Анатольевича Морозова за то, что он собрал на пике 68 или 69 человек. Это действительно было похоже на некое общее собрание. Но я согласен абсолютно с Александром: первые доклады, да и многие последующие, были абсолютно сухими. Это было больше похоже на какое-то отчётное мероприятие, где каждый чиновник и каждый политический деятель отчитывается о своих собственных достижениях в рамках тех обязанностей, которые были на него возложены по продвижению вакцинации.
И кстати говоря, принятый закон звучит как «Стратегия развития иммунопрофилактики», а иммунопрофилактика – это далеко не только вакцинация. Но большинство выступавших на круглом столе просто ставили знак равенства. Единственное, представитель Росздравнадзора внезапно вдруг сказала, что иммунопрофилактика – это, оказывается, не только вакцинация.
А так, конечно, у меня не создалось впечатления, что это была дискуссия или круглый стол. Ведь круглый стол предполагает, что мы все сидим и все на равных. Нет главных. Кто-то модерирует, а так мы все обсуждаем.
А. С.: Я бы хотел здесь как раз обратить внимание на позицию модератора. Дмитрий Анатольевич не один раз дал понять: ну а что вы будете разговаривать с академиком? Слушайте, ну мне есть о чём поговорить с академиком, мне интересно, потому что у меня есть вопросы, которые требуют ответа.
Потому что, например, мне те же самые доктора и академики рассказывают, что за последнее столетие наряду с нарастанием программ вакцинаций произошла очень простая вещь: у нас принципиально изменился образ жизни и гигиены. Мы перестали работать по 12 часов, мы перестали жить в бараках, у нас появились отдельные квартиры, отдельное жильё, то есть мы разорвали непосредственную передачу вируса, мы стали мыть руки, и у нас появились антибиотики. И другой уровень питания совсем и качества пищи. И вот это всё дало тысячи процентов улучшения качества здоровья, жизни и её продолжительности. И какова доля влияния вакцин?
Вакцинаторы приписали себе достижение гигиены и изменения образа жизни. Это очень удобно: если у вас одновременно идут два процесса, вам очень легко. Вот, смотрите, насколько лучше люди стали жить! Подождите, но при чём здесь вакцина? Это большой медицинский вопрос. Кроме того, бесплатный сыр бывает только в мышеловках.
Я не антипрививочник, я просто хочу знать: какие из вакцин действительно помогают, а какие – нет. Когда мне говорят про все вакцины либо да, либо нет – я вообще не согласен с этим подходом. И моё выступление на этом круглом столе как раз касалось того, что мы должны каждую вакцину отдельно в календаре посмотреть. Наверное, там есть полезные. Но мне те же самые специалисты доказательной медицины говорят: БЦЖ в Европе уже практически нигде не применяют. Почему? Потому что это опасно. Я что, не должен это слышать?
Цена вакцинации – детские жизни
А. М.-Б.: Я видела достаточное число судебных процессов, в которых доказаны осложнения после БЦЖ. Это нельзя игнорировать.
А. С.: Я вам расскажу одну историю – с чего я на самом деле на эту историю завёлся и повёлся. В 2008 году мне прилетает пакет документов с CD-диском. Женщина из Сургута, простая мама, собрала семь дел – 3 трупа детей и 4 поражения центральной нервной системы. В каждом деле рукой врача лично написано: поствакцинальное осложнение. Эти случаи произошли за два года – 2006-й и 2007-й в одном Сургуте. Прилетает комиссия из Москвы и пишет потрясающую вещь: поскольку в научной литературе подобные осложнения не описаны, мы не можем установить причинно-следственную связь. Я в шоке. Потому что если вы каждый раз пишете такую фразу, то нигде в науке и в исследованиях этого просто не будет описано. Вот так они фактически одним махом отвергли все семь случаев – а там разные, кстати говоря, были вакцины: и АКДС, и Гриппол, и другие.
А. М.-Б.: А родители массово жалуются на то, что не могут добыть правды.
А. С.: Да, это одно из обстоятельств, которое заводит нас всех, включая и меня, потому что я эти семь дел отдал в Росздравнадзор, и они там утонули. Я это знаю. Но так нельзя.
А. М.-Б.: Нельзя. Более того, размер поствакцинальных выплат тоже вызывает вопрос. Что у нас по действующему законодательству? В случае смерти – 30 тысяч, если ты докажешь, а в случае инвалидности – каждый месяц выплата. Опять-таки, открываем судебные дела, смотрим, что там написано. Когда люди пытаются взять за моральный ущерб компенсацию, им говорят: что полагается? 1000 рублей. Вот вам. Почему полагается? Потому что бланк информированного добровольного согласия звучит как «вы на всё согласны».
И на этом круглом столе мы – родители, организации – говорили про эти существующие проблемы. Они говорили об информированном добровольном согласии, а о том, что оно не добровольное на самом деле очень часто, вообще не имеет отношения к информированности, умолчали. Они говорили о безопасности, блестящие слова по поводу смены подхода к вакцинации и так далее.
В. Ш.: Такое ощущение, что они для себя уже приняли решение, что вакцинация – это однозначное добро, а все, кто против, это однозначное зло. Исходя из этих двух посылов они строят сегодня диалог. А диалога не может получиться, если начинать его с таких позиций.
А. М.-Б.: А господин Брико? Кто это? Вы можете прокомментировать?
А. С.: Асфальтоукладчик, если коротко. Это человек, который просто прошёлся… Я слушал, мне реально было страшно. Было ощущение, что я нахожусь на партсобрании, где есть враги нации, и мы будем их расстреливать – для меня это звучало примерно так. То есть там был набор мер – что пропаганда должна быть…
В. Ш.: А как вам наказание за призывы не вакцинироваться, озвученное некоторыми? Мы не берём всё скопом, мы разбираем каждую отдельную вакцину. Есть такие, которые я совершенно точно могу сказать, что ни за что никогда не буду рекомендовать. И что же меня теперь за призыв не вакцинировать малолетнего ребёнка, допустим, от гепатита B, можно наказать?
Не согласен с вакцинацией? Да ты просто двоечник!
А. С.: Вы понимаете, какая интересная ситуация. На круглом столе я начал своё выступление с того, что обратил внимание всех присутствующих на одну простую вещь: врачи отказываются от вакцинации и пациентов начинают отговаривать. У Дмитрия Анатольевича была мгновенная реакция: «Это двоечники».
В. Ш.: 25-50% медработников – это двоечники?
А. С.: А сейчас по ковиду там вообще цифры какие-то космические. То есть там только 10% готовы принять эту так называемую вакцинацию – причём это даже не вакцина ещё, она ещё даже исследования не прошла, то есть она не вправе называться вакциной. Но сам факт того, что врачи отказываются, – чего вы тогда от пациентов ждёте? Это значит, что в профессиональном сообществе есть понимание того, что происходит что-то нехорошее. Потому что у врачей есть какая-то научная информация, они анализируют, видят последствия и понимают, что может быть какая-то связь между ухудшением состояния здоровья населения и вакцинацией.
В. Ш.: Вот представитель ВОЗ как раз сказала с придыханием про единый электронный реестр, который нужно будет создать. Это вообще на самом деле ужасно.
А. М.-Б.: Знаете, там была фраза, она меня очень зацепила. В прививочном вот этом реестре должна быть причина отказа: или медотвод, или мы с тобой будем индивидуально работать. И мне стало страшновато: каким образом они будут индивидуально работать? В ФЗ не написано, что я должна обосновывать свой отказ. А здесь, в этом прививочном паспорте, мы должны его обосновать, и за нами придут. Это на фоне большого числа дел в КДН, уже из опеки стали приходить. Это что?
В. Ш.: Медицинский фашизм. Уже устоявшееся выражение, которое гуляет, наверное, год по информационному полю.
А. С.: Конечно, мы с вами должны чётко понимать, что есть понятие автономии воли человека, оно является центральным в современных правовых системах, к которым тоталитаризм вроде как не относится. И вот эти все попытки повлиять на автономию воли, решив за человека, как именно он должен поступать, выглядят очень странно.
Продолжает слетаться какая-то информация про маски, про вакцинацию, и я тут с ужасом узнал про 1918 год про испанку. Я, во-первых, был в шоке от того, что там была история про маски, они были обязательными – очень похоже на то, что мы имеем сейчас, но следом была вакцинация, и как раз это связано с высокой смертностью, которую потом объявили не результатом вакцинации, а результатом влияния этого испанского гриппа. И вот эта подмена, что стало причиной чего – я пока не знаю, что действительно там произошло, надо лезть в документы, – но такая информация приходит, она требует анализа и оценки. Чтобы не наступать сейчас на те же грабли.
А у меня цифры-то складываются. Говорят, что до конца этого года в России будет минус 350 тысяч жителей. Это не только те, кто умрёт – у нас повышенная смертность ожидается, – но и те, кто не родятся, потому что люди в пандемию не рожают. В плюс мы выйдем только к 2030 году, все эти годы мы будем терять население.
А. М.-Б.: Давление на людей. Люди не рожают, когда на них давят. Люди не рожают, когда объявляют, что хороший родитель – это тот, кто делает то, что сказал чиновник. Ведь у нас вакцинация тесно связана с тем, что пришёл какой-то человек, назначил хороших родителей и плохих…
А. С.: В Советском Союзе это была обязаловка, но там такой был уровень доверия государству, которое реально создавало атмосферу реальной заботы о человеке, что ни у кого не было сомнений, что это полезно и нужно.
А. М.-Б.: Начнём с того, что в Советском Союзе никто не зарабатывал на вакцинах. Такой цели не было, чтобы зарабатывать. А у нас сейчас идёт разговор о заработке. Обратили внимание, сколько производителей? Один встаёт и говорит: я за освоение бюджета россиянами. Второй говорит: у нас иностранный опыт очень большой, вам очень нужны наши иностранные вакцины. Владислав, вы нам как врач расскажите – что происходит?
Фармкомпании или «антипрививочники» – так кто же лоббист?
В. Ш.: Ну что происходит. Это бизнес – only money, как говорится, больше ничего. Эта ситуация совершенно понятна, любой бизнес защищает себя. В данном случае производители вакцин, конечно, хотят освоить бюджеты, бюджеты огромные. В феврале, когда были слушания в Госдуме, речь шла о 27 миллиардах рублей – вообразите, полмиллиарда долларов. А ведь это ещё коронавируса не было. Вернее, он был, но у нас не было собственного локдауна, мы ещё собирались не как сегодня, онлайн, а физически в Государственной думе. Конечно, идёт борьба за эти деньги. И печально, что при любом победившем в этой борьбе пострадавшим может оказаться простой человек.
Пусть даже во время круглого стола говорили: вот, сейчас скажут «фармлобби» – скажем. И мы прекрасно знаем, как они работают. Все знают – и врачи, потому что за эти 30 лет экономической свободы в нашей стране к каждому врачу по десятку, а то и больше раз приходили соответствующие структуры, предлагали, предлагают, и это, к сожалению, уже вошло в норму. Кстати, президент об этом сказал лет 10 назад – мол, прекратите вот эти путешествия за счет фармкомпаний в разные страны. Я сам люблю путешествовать, моя семья любит путешествовать, и я совершенно не против. Но если это будет акт доброй воли, потом врач не обязан будет назначать этот препарат.
А. С.: В результате слов президента знаете, что произошло? Врача лишили права назначать лекарство по торговому наименованию. То есть с водой грязной выплеснули ребёнка. Вместо того, чтобы решить проблему, чтобы фармпред не приходил к врачу, они просто врача лишили этого права. Но самое прикольное, что они его себе забрали. Сначала ФАС хотела его получить, сейчас его получил Минздрав.
А. М.-Б.: В общем, кто надо, сам себя не обидит. Вот мы сейчас сказали про фармлобби. Но сейчас людей, которые отстаивают свои права, называют даже не просто антипрививочниками, а антипрививочным лобби. И я хотела бы послушать сенатора Маргариту Павлову, которой мы задали вопрос: а они у себя в Сенате как понимают это антипрививочное лобби?
«Я считаю, что у нас в стране нет никакого антипрививочного движения. Нужно адекватно анализировать истинные причины, почему люди отказываются от вакцинации, и не назначать некое абстрактное антипрививочное лобби за все виноватым. Потому что на самом деле люди высказывают свое недоверие к вакцинации по одной простой причине: а где гарантии? Гражданам предлагают одно: поверить в то, что продукт, в данном случае вакцина, просто безопасна. Верьте нам, и всё. А мы будем про это снимать фильмы, мультики, будем обучать врачей, как говорить про вакцинацию хорошо, а тех, кто не хочет говорить хорошо, мы будем называть антипрививочниками.
И здесь, я считаю, совершенно неправильная, неполиткорректная постановка вопроса, потому что иммунопрофилактика – это такое же медицинское вмешательство, как и всё остальное. И человек вправе знать все за и все против. И уже на основании этих знаний делать свой осознанный информированный выбор. А иначе мы превращаемся в рупор пропаганды, и я считаю, что это недопустимо. Тем более количество поствакцинальных осложнений ежегодно официально регистрируется Роспотребнадзором. Ещё больше сообщений мы получаем от родителей, которые не могут доказать официально поствакцинальные осложнения».
Слушайте, ну у нас опять разделение: здесь антипрививочное лобби, а здесь – взвешенная позиция.
В. Ш.: Антипрививочного лобби не может быть по определению. Потому что тем, кто сегодня защищает права родителей, права и свободы граждан, конечно, за это никто никогда не будет платить. Люди, которые выступают таким образом, могут только пострадать от своих выступлений.
А. С.: Меня знаете, что в этом поражает? Ведь кто-то это сделал когда-то и бросил эту грязь. Мы все понимаем, что есть бизнес. Чиновники, может, и не сидят на этой кормушке, но у них интерес в том, чтобы перестраховаться – им нужны программы, отчёты, увеличение, охват и так далее. И их интересы сращиваются с интересами бизнеса. Поэтому это лоббирование очевидно и понятно. И вдруг этот термин они навешивают на своих оппонентов. На тех, кто просто-напросто пытается задать им вопрос: что вы делаете? Они говорят: всё, ты – лобби антипрививочное. Нет, лобби у вас. Это надо чётко понимать.
Неучтённые смерти
В. Ш.: Если б они лоббировали какой-нибудь витамин C – какую-то вещь полезную или, по крайней мере, почти безвредную точно, разговоров бы не было. Но ведь речь идёт о том, что, с моей точки зрения, наносит вред людям, государству, народу.
Вот эта представитель ВОЗ, Войнович, сделала упор на том, что вакцинация нужна, потому что иначе вспышки заболеваний, эпидемий приведут к расходам, которые лягут на плечи и государства, и родителей, и так далее. Но, во-первых, это неэтично, когда мы говорим о здоровье граждан, людей, говорить о деньгах, которые тратятся на это здоровье. Мы, родители, мы что, считаем, сколько мы потратили на лечение нашего ребёнка? У нас что, на это бюджет есть какой-то?
И даже если бы этот представитель ВОЗ задумалась хотя бы один раз над тем, чтобы сравнить, сколько денег у нас ест вспышка и нетрудоспособность условно здорового человека, скажем, на пять дней, и сколько потом денег из бюджета сожрёт сахарный диабет первого типа, бронхиальная астма, иммунные заболевания…
А. С.: Здесь абсолютно правильно. То есть в принципе она как бы заход делает и правильный – считать-то надо, но вопрос в том, как она считает последствия, это самое важное. Они же их скрывают. Они же их не считают. Но если бы они их посчитали, был бы большой вопрос по поводу экономической эффективности. Она же говорит: привитые люди не болеют, поэтому у вакцин большой экономический эффект. Но она про вред здоровью ничего не сказала. Она просто его не учла в этих расчётах наверняка.
Вот это – проблема. Это всё действительно надо научиться корректно считать. Когда та же Маргарита Николаевна, при всём огромном уважении, спасибо, что она это делает, говорит об увеличении выплат людям, для людей-то это хорошо, но проблема в том, что чем больше выплат, тем сильнее будет противодействие государства. Мало того, что репутационный риск против вакцин вообще, так ещё и деньги большие на кону.
Что делать?
А. М.-Б.: Коллеги, а что нужно делать? Давайте по пунктам. Мой первый пункт – выгнать ВОЗ. Я очень хочу убрать эту женщину, потому что ВОЗ у нас не только на вакцинации, она у нас и секспросвет прогнала.
В. Ш.: Вот там все говорили про двоечников – я никогда двоечником не был, даже троечником, но я считаю, что это не главное. Вот эта барышня из ВОЗ, которую я уже не первый раз слушаю, – у меня такое ощущение, что двоечница именно она.
А. С.: Проблема в том, ВОЗ, а соответственно, и наш Минздрав, и Роспотребнадзор зарабатывают деньги – в прямом смысле – на болезнях, а не на здоровье людей. Им невыгодны здоровые люди. Им выгодны больные люди. Им выгодно нас пугать болезнями, а не делать нас здоровыми. Я пять лет назад написал в ВОЗ письмо – я написал вещи концептуально важные, призвал ВОЗ изменить политику, перестать заниматься бизнесом на болезнях, а переключиться как раз на управление факторами, влияющими на здоровье.
На здоровье тоже можно зарабатывать, но они уже не умеют, не понимают как. Это реально страшно. Фармацевтические компании имеют колоссальное влияние на ВОЗ, и через них – влияние на наши государственные министерства. Например, компания Novartis управляет Минздравом России через ВОЗ. Конечно, такая ВОЗ нам не нужна абсолютно. Мы, конечно, не можем допускать, чтобы нами, государствами, управляла какая-то получастная организация в интересах каких-то непонятных лиц, включая Билла Гейтса.
Мы должны совершенно точно не принимать ни копейки частных пожертвований на уровне ВОЗ и построить всё таким образом, чтобы она была заинтересована в росте здоровых людей в мире, а не больных.
В. Ш.: Что ещё нужно сделать. Об этом я говорил в феврале в Госдуме, когда были парламентские слушания. Нужно, чтоб наша научная дискуссия вышла в публичное пространство. На круглом столе мне в качестве контраргумента сказали, что медицина – это вообще сугубо узкая вещь, и обсуждать её при людях вроде как нецелесообразно. Если брать действительно что-то узкое, это, может быть, и так, но когда каждый для себя уже делает выбор – прививать или не прививать, полезна вакцина или не полезна – естественно, нужно выходить в публичную плоскость с этими обсуждениями. Ничего страшного не будет, если мы начнём это обсуждать.
Сам Дмитрий Анатольевич Морозов на круглом столе сказал прекрасную фразу – почти дословно: «Правильно устроенный мозг аналитика может сделать из немедика медика». Если это действительно так, а я, кстати, с ним совершенно согласен, это означает, что любой умный человек с аналитическим умом способен разобраться, кто в этой дискуссии прав, а кто нет. И нет в этой дискуссии никаких узких медицинских вопросов, которые люди не способны понять.
А. С.: Дальше. У нас есть Роспотребнадзор, который каким-то непонятным образом включил в себя всю эту службу эмидемиологическую. На самом деле в 2004 году, когда господин Онищенко уходил с поста замминистра здравоохранения, чтобы возглавить Роспотребнадзор, он незаметненько эту службу с собой забрал. И мы получили сегодня результат той ошибки. Потому что, конечно же, эпидемиология должна быть в структуре Минздрава.
Дальше, что я предложил и Дмитрию Анатольевичу Морозову, – создать комиссию тех, кто за вакцинацию, и тех, кто против. Условно по 10 человек. Он может возглавлять тех, кто за, поскольку он за и этого не скрывает, а, допустим, Маргарита Николаевна Павлова могла бы возглавить тех, кто против. И у них должна быть система арбитражных решений. Допустим, собирается эта комиссия: сопредседатель Морозов и сопредседатель Павлова. Они решают вопрос по какой-то вакцине. И не пришли к какому-то общему мнению. У них, соответственно, должна быть процедура разрешения спора.
Почему важна эта комиссия? Потому что от Росздравнадзора прилетела неожиданно информация, озвученная как раз на этом круглом столе, о том, что в регионах создаются иммунологические комиссии. Это очень важно. Если сейчас люди, которые критично относятся к вакцинации, не поучаствуют в создании этих комиссий, то мы упустим очень важный момент, и эти комиссии сформируют всю политику региона в отношении прививок. Это будет плохо. И если они войдут в эти комиссии, то большая комиссия, которая наверху, Морозов и Павлова, получат в регионах проводников своих решений.
А. М.-Б.: Вообще в этой истории без общественного контроля обойтись невозможно. Его создать очень сложно, но необходимо. И тут вопрос не только в комиссиях – вопрос в контроле на всех местах, чтобы вообще к этой теме привлекать всё больше внимания. Потому что все эти господа, которые предлагают освоение бюджетов, паспорта и прочие решения – на что они опирались? На то, что надо заставить остальных замолчать. Они это держали в фокусе. Нам нужно делать так, чтобы мы не молчали.
А. С.: И не только мы. Я думал о том ещё, что нам нужно создать программу защиты учёных, которые не согласны с политикой партии. Если мы их не защитим, то мы сами не выиграем никогда, потому что это те люди, которые обладают профессиональными познаниями.
А. М.-Б.: Да, вы абсолютно правильно говорите. И мне кажется, что нам нужно очень внимательно относиться и собирать практику на местах. Мы сейчас глобально говорим о фармкомпаниях, о рынках и прочее, но страдает обычный человек на местах, чьё право нарушается и растаптывается. И это вопрос к родителям, которые теперь уже вынуждены изучать права родителей в сфере вакцинации.
Опять-таки, я говорила о бланке добровольного согласия – в нём кто-то вписал, что якобы отсутствие вакцины угрожает праву ребёнка на здоровье, и Оттавскую конвенцию туда вписали, и Декларацию о правах ребёнка, и Конституцию Российской Федерации. Мне интересно, кто этот человек, который позволил себе в этом документе вписать ложь? Бланк единого добровольного согласия, контроль, оповещение служб о том, что вакцинация добровольная, она несёт вполне конкретные риски, вакцинация является процедурой повышенной опасности – и это говорит Верховный суд. Эта информация должна быть широко известна среди населения.
В. Ш.: Давайте скажем честно. Эту фразу про добровольное согласие добавил тот коллективный разум, который мы видели на круглом столе. Мы же пока не начали выступать, пока не прозвучало выступление Павловой, которая немножко стала разворачивать тон дискуссии в ракурс соблюдения каких-то элементарных прав человека, до этого один за другим спикеры позволяли себе идеи о наказании инакомыслящих, о том, чтобы научную дискуссию убрать. Это даже открыто прозвучало, что нужно рекламировать прививки, рекламировать вакцинальные кампании.
А. С.: При этом не создав у населения представления, зачем это надо делать. Прошло 100 лет, и мы не понимаем, у нас жизнь изменилась. Вы докажите, что нам сегодня это действительно нужно. И тогда мы чём-то, возможно, будем рисковать.
В. Ш.: Вы знаете, на одном из эфиров представитель института Гамалеи привёл, как они считают, убийственный аргумент: то, что натуральную оспу победили вакцинацией. Когда на протяжении 20-го века идёт по ниспадающей график заболеваемости оспой, и где-то в конце графика происходит кампания по вакцинации, и кривая продолжает при этом падать – каким образом на этой модели можно предположить, что именно вакцинация победила натуральную оспу? На самом деле это всё производные образа жизни, быта. То, что мы сегодня имеем, – никогда люди так хорошо с бытовой точки зрения не жили.
А. С.: Фармкомпаниям хочу сказать. Если они не остановят вот этого прессинга, то агрессивный маркетинг, который они осуществляют, начинает вызывать обратный эффект. Они ломают палку, на которой сидят.
А. М.-Б.: Права семьи и права человека сильно мешают конкретным интересантам – фармкомпаниям. Голоса, которые требуют усилить контроль и навести порядок в отрасли, мешают зарабатывать баснословные прибыли. Возможность выбора и альтернатив – это угроза вполне конкретному рынку. В чём мы могли сегодня с вами убедиться.