Днепрострой что это такое
Днепрострой
Проект Днепровской гидроэлектростанции появился еще в годы Гражданской войны, и, как говорилось выше, он был внесен в план Государственной электрификации России. Тогда же, практически не откладывая дела, ВСНХ пыталось приступить к строительству, как это было сделано с Волховской, Шатурской и Каширской станциями. 1 января 1921 года была создана проектно-строительная организация – Днепрострой. Ее руководителем стал один из авторов плана ГОЭЛРО и член Президиума Госплана РСФСР Иван Гаврилович Александров. В нее вошли 14 специалистов. Эта организация должна была составить проект станции и приступить к строительству. 1 июля 1921 года Ленин подписал постановление Совета Труда и Обороны о плане электростроительства, в котором было предписание начать изыскательские и строительные работы на Днепрострое[147].
Однако из-за бурных событий середины 1921 года, когда на Советскую Республику обрушились сразу несколько кризисов, работы по Днепровской станции пришлось заморозить. К работам по проекту станции удалось вернуться только в 1922 году, когда положение в хозяйстве немного выправилось и ВСНХ смог профинансировать эти работы. Летом 1923 года прошли первые изыскательские работы на Кичкасских порогах, где должна была быть построена плотина станции.
На лучший проект Днепровской станции был объявлен конкурс. Задание было сложным и трудным для советских инженеров-проектировщиков, потому что никто до этого ничего подобного не делал. По масштабу и грандиозности проект Днепростроя был по тому времени одним из сложнейших проектов в мире.
В конкурсе участвовали 30 проектов. Большинство из них было отсеяно по причине технической невыполнимости проекта или из-за слабого технического обоснования. Было подано много даже не проектов, а скорее прожектов с красочными картинами работающей Днепровской станции. Соревновались же главным образом два проекта. Один был составлен инженерами Г.О. Графтио и С.П. Максимовым еще в 1905 году и представлял собой проект гидросудоходного освоения порожистой части Днепра. Этим проектом предполагалось строительство 3–4 плотин на порожистом участке, электростанции и судоходного канала. Второй проект был составлен в 1921–1924 годах И.Г. Александровым. По этому проекту планировалось затопить днепровские пороги одной плотиной и построить на ней крупную и мощную электростанцию[148]. При обсуждении проектов, победил проект Александрова. Его признали лучшим.
В июне 1925 года Александров представил законченный проект в Центральный электротехнический совет ВСНХ СССР на утверждение. Его обсуждение проходило с ожесточенными спорами. Большинство специалистов Совета склонялось к тому, что представленный проект технически неосуществим. Александров со всем жаром отстаивал противоположную точку зрения. Комиссия признавала проект неосуществимым. Наконец, исчерпав все аргументы в защиту своего проекта, он предложил членам Совета выехать в Кичкасс и там, на месте, принять решение.
В августе 1925 года, в Кичкассе состоялось выездное заседание Центрального электротехнического совета. Здесь, уже на площадке предполагаемого строительства, снова прошло жаркое обсуждение проекта. Александрову удалось склонить на свою сторону только двух членов Совета. Шестнадцать членов высказались против проекта. Казалось бы, было принято окончательное решение. Однако Александров выложил свой последний козырь. Указав, что Днепровская станция была запланирована в плане ГОЭЛРО, он потребовал, чтобы к экспертизе была привлечена третья сторона, какая-нибудь крупная фирма, занимающаяся строительством гидростанций.
В качестве независимого консультанта была выбрана американская фирма «Х.Л. Купер и К°», которая как раз занималась строительством гидростанций и недавно завершила строительство гидроэлектростанции на Ниагаре. После переговоров, которые шли всю осень и зиму 1925 года, фирма согласилась провести техническую экспертизу проекта.
Купер дал положительную оценку проекта Днепрогэса. Она пришла в ЦЭС ВСНХ уже после смерти Дзержинского. Но Куйбышев с первых дней своей работы в хозяйстве поддержал план грандиозной стройки и сделал все для его продвижения. 9 ноября 1926 года он созвал совещание по Днепрогэсу, на которое пригласил побольше противников. На нем было высказано, наверное, все, что можно было выдвинуть против строителства. Но эти возражения не смогли перевесить выгод строительства. Все эти обстоятельства убедили Центральный электротехнический совет утвердить проект. 22 декабря 1926 года Совет Труда и Обороны образовал Управление Днепростроя под руководством Александрова.
В январе 1927 года в ВСНХ состоялось заседание по строительству Днепровской станции под председательством Э.И. Квиринга. На него были приглашены начальники строительств уже построенных электростанций. А.В. Винтер руководил строительством Шатурской станции, Б.Е. Венедеев – достройкой и пуском Волховской станции. Был приглашен И.П. Богданов, председатель ЦК профсоюза строителей, И.Г. Александров и Хью Купер. На этом заседании решались вопросы: кто будет строить станцию и какова будет в этом доля участия Купера.
Купер сразу заявил, что строительство электростанций такого типа – дело очень сложное и он сомневается, есть ли в СССР инженеры и рабочие, которые смогут это дело осилить. Он считает, что в Советском Союзе ни инженеров, ни рабочих такой квалификации нет, и предложил заключить с ним контракт на строительство станции. И добавил, что обязуется привезти с собой необходимую строительную технику и квалифицированный персонал.
Взял слово Винтер. Он заявил, что Купер напрасно думает, будто бы в Советском Союзе нет квалифицированных инженеров-гидростроителей и рабочих. Только что были завершены и пущены крупные электростанции: Волховская, Шатурская и Свирьская. Винтер настаивал: Днепровская станция, несмотря на сложность проекта, может быть построена силами советских рабочих и инженеров. Одним словом, хозяйственники выступили против предложений Купера о заключении с ним контракта.
Политбюро, следившее за ходом переговоров, 31 января 1927 гогда приняло решение строить Днепровскую станцию своими силами. Куперу было предложено осуществлять техническое консультирование на строительстве. Он это предложение принял. 7 февраля 1927 года постановлением Совнаркома СССР было образовано правление Днепростроя в составе: Э.И. Квиринга (председатель), И.Г. Александрова (первый заместитель) и Б.К. Викторова (второй заместитель)[149]. Начальником строительных работ был направлен Александр Васильевич Винтер, который одновременно руководил работами на левом берегу Днепра. На правом берегу работами руководил бывший начальник строительных работ на Волховстрое Иннокентий Иванович Кандалов.
Сразу же, как только было образовано правление, началась вербовка рабочих, каменотесов, сбор и доставка на площадку оборудования, строительство складов, жилья и подъездных путей.
Когда в начале мая 1927 года на стройку прибыл начальник строительных работ Винтер, там уже была проведена большая подготовительная работа. Была уже построена и пущена временная электростанция на нефти, мощностью в 11 тысяч кВт, проложены железнодорожные подъездные пути до берега Днепра и шло строительство конторы, складов и рабочих бараков. Прибыли первые машины: 60 паровозов, 12 паровых экскаваторов, 30 паровых подъемных кранов, 17 деррик-кранов с длинными стрелами[150].
От Винтера в правлении требовали немедленного начала работ на плотине. Однако Винтер после ревизии своего хозяйства на площадке пришел к выводу, что такими слабыми силами нечего даже и пытаться приступать к работе, а нужно сначала завершить подготовительные работы. Он приказал бросить все силы на строительство камнедробильного завода, который должен был обеспечить стройку бутовым камнем, двух бетонных заводов, по одному на каждом берегу, чтобы не зависеть ни от кого в снабжении бетоном. Винтер приказал уделить главное внимание достройке жилья и складов, чтобы можно было начинать работу на подготовленной основе и не страдать от плохого, неналаженного быта.
Эта политика стоила Винтеру немало крови и нервов. От него требовали и требовали приступать к строительству, упирали на тяжелое международное положение, на требования партии. Начальник строительных работ отбивался как мог:
– Правление, партком, РКИ, Цекобанк от хлюпиков заразились, работать надо, а не заседать. Я строю, понимаете, строю.
– Мы строим, Александр Васильевич, народ строит.
– Вы должны мне помогать.
– Мы поэтому и интересуемся очередностью работ, сроками начала основных работ.
– Пока не создам нормальных бытовых условий, основных работ не начну. Да, мне нужно свое жилье, свои бани, свои школы, свои деревообделочные и кирпичные заводы, свои пекарни, сады, черт возьми! Вы знаете, сколько тысяч рабочих будет в период развернутых работ?! Вы понимаете, что им нужно жилье, хлеб, вода?!»[151].
Наконец, ему удалось настоять, во многом опираясь на свершившиеся факты, на достройке строительной базы.
Закладка Днепровской электростанции состоялась 8 ноября 1927 года, на следующий день после десятилетней годовщины Октябрьской революции и неудачного троцкистского путча. На торжественном митинге присутствовал Председатель ВЦИК СССР М.И. Калинин, произнесший речь по поводу этого знаменательного события.
Началось строительство Днепрогэса. В месте Кичкасских порогов Днепр разделяется на три протоки, разделенные высокими скалами. Эти самые днепровские пороги были известны с глубокой древности тем, что были совершенно непроходимы для судов. Пороги обносились стороной. Днепр был даже в начале ХХ века судоходен только до порогов.
Место было выбрано не случайно. Здесь скалы порогов представляли собой естественный фундамент для плотины и были источником строительного материала. Днепровский гранит, из которого были сложены эти скалы, в огромных количествах пускался на щебень и бут. Кроме того, опираясь на эти скалы, можно было строить плотину по частям: сначала на боковых протоках, а потом только на средней протоке.
Мы не будем вдаваться в технические подробности, но в общем и целом о технологии строительства рассказать нужно. Технология строительства плотины была, в общем, такова. Сначала рубились ряжи[152] из бревен, которые ставились в воду и засыпались камнем, а затем в дно реки забивались стальные шпунтовые сваи, крепившие ряжевую стену, с помощью которых перегораживалась протока реки. Сваи образовывали временную плотину, под защитой которой велись остальные строительные работы. Она снималась, когда бетонная плотина была возведена на высоту выше уровня воды.
В ноябре 1927 года Днепр уже встал. Это облегчило работы. Строители рубили ряжи прямо на льду и потом опускали их в воду, подрубая под ними лед. Работу начали сначала на боковых протоках Днепра, с обеих берегов. Одновременно начались работы по строительству котлована для сооружений и строительство гравийного и каменного карьеров. По всей площадке прокладывались железнодорожные пути для перемещения кранов и составов с грузами. От бетонных заводов к реке подводились пути для вагонеток с бетоном.
За зиму 1927–1928 годов боковые протоки Днепра были загорожены стеной из ряжей, и в январе 1928 года началась забивка шпунтовых свай для укрепления ряжевой перемычки. Забивка свай продолжалась всю весну и была завершена в мае 1928 года. После этого на осушенном участке скал начались каменотесные работы. По технологии строительства в скалах нужно было вырубить котлованы для строительства машинного зала, а также снять со скалы все участки, которые уже растрескались. Под плотиной должен быть только сплошной камень, без трещин. Любая, даже небольшая, трещина в камне грозила разрушением плотины.
Весной 1928 года на боковых протоках Днепра рабочие стали долбить в камне шпунты и закладывать заряды для взрыва скалы. Работа начерно делалась аммоналом, а каменотесы потом уже доводили ее до нужного качества вручную, зубилом и молотом. Во время взрыва скалы на правой протоке Днепра произошла катастрофа. От взрыва рухнуло 220 метров шпунтовой стены. Сваи на глазах у строителей рухнули в воду. «Поднять, выправить, поставить», – приказал Винтер. Водолазы достали покореженные сваи, рабочие на берегу правили их, сваривали разломившиеся пополам стальные балки и потом уже их забивали обратно.
К июлю 1928 года разрушенная шпунтовая стена была восстановлена, и каменотесные работы на боковых протоках Днепра возобновились. Одновременно началась укладка ряжей и забивка свай на самом трудном участке, на средней протоке Днепра, который был шире двух боковых и имел ширину около 900 метров и по которой проходило основное течение реки. Ряжа за ряжей, с двух сторон постепенно средняя протока перегораживалась. Каждую ряжу приходилось поднимать над водой, точно устанавливать над местом спуска, аккуратно опускать, потом водолаз закреплял ее внизу ко дну реки, а потом только ряжа засыпалась камнями. Эта работа заняла почти полтора года и, начавшись летом 1928 года, шла весь 1929 год. Только 29 января 1930 года строителям удалось забить последнюю сваю в средней протоке Днепра.
Строители выполнили самую трудную и самую рискованную часть работы, проходившую в бурном потоке воды, низвергавшейся через пороги. Теперь нужно было обтесать скалы и вырубить в скальном ложе реки котлованы для заливки бетонной плотины.
Пневматических молотков на строительстве практически не было. Основная часть каменотесных работ производилась вручную. С помощью зубила, бородка и молота рабочие скалывали гранитную скалу. Один каменотес держал зубило, а другой бил по нему молотом. Целый день над стройкой стоял тяжелый звон от тысяч ударов стали о сталь. Эта была очень тяжелая работа, которая могла быть под силу только самым крепким работникам. Отколотый камень с помощью тачек и грабков, то есть конных телег для перевозки грунта, отвозился в сторону из котлована.
Купер, наблюдавший за ходом работ, удивлялся, как каменотесы без всякого оборудования, одними зубилами могут рубить скалу, несмотря на то что она в ряде мест была сплошной. Он признал, что американские рабочие не способны на такую работу.
Почти все занятые на строительстве рабочие, за исключением только технического персонала, были завербованы в деревнях. Как раз в конце 1929 – начале 1930 года по этим районам, самым урожайным районам СССР, прокатилась волна коллективизации крестьян и раскулачивания кулаков. Это обострило обстановку на стройке.
Когда уже коллективизация и раскулачивание становилась только вопросом времени, зажиточные крестьяне, которые быстрее всего могли попасть под раскулачивание, уходили на стройки и в города. В 1929 году в города прибыло 6,9 млн. человек, из которых 1,3 млн. остались. В 1930 году их стало еще больше – прибыло 9,5 млн., а осталось 2,6 млн. человек[153]. Эти цифры не учитывают тех крестьян, которые уходили на новостройки и соответственно в числе городских жителей не учитывались. Нередко крестьяне уходили целыми семьями и нанимались целыми артелями, например артелями землекопов, плотников, столяров, каменщиков, возчиков.
Привыкшие работать, зажиточные крестьяне быстро становились бригадирами, старостами артелей и сколачивали крепкие артели и бригады из таких же зажиточных крестьян. Они как раз стали главными зачинщиками волнений на стройках индустриализации. Повод всякий раз был разным, но цель борьбы одна – добиться привилегированного положения теперь уже в качестве строителей. В числе их требований было первоклассное снабжение, высокая оплата труда, обязательные отпуска на праздники, посев, сенокос и уборку урожая в деревню, уход со стройки поздней осенью. По сути дела, крестьяне боролись за сохранение своего прежнего уклада жизни, разрушаемого индустриализацией и коллективизацией. Главным методом борьбы были забастовки и саботаж. Своенравие крестьян ставило график строительства под угрозу. Если большая часть рабочих будет уходить на праздники, и на сенокос, и вовсе увольняться на зиму, то понятно, что плановое задание выполнено не будет. Руководители строек и парторганизации на стройплощадках вступили в решительную борьбу с такими работниками.
Несколько дней все руководство стройки ломало голову над тем, что делать. Каменотесов-сезонников не вернуть. Американские специалисты только разводили руками. Наконец, партком стройки объявил лозунг «Все на штурм среднего протока реки!». Секретари партийной и комсомольской ячейки объявили мобилизацию всех коммунистов и комсомольцев стройки. Из них были составлены ударные бригады, в задачу которых входил штурм самых сложных участков и задание темпа работы. На работу было брошено 16 тысяч добровольцев. Купер, наблюдавший подготовку к большевистскому штурму, сказал, что это все только игры и графика работ им все равно не отстоять. Рвение рвением, но скала остается скалой и мягче от этого не станет.
Мало-помалу выработка росла. В первую неделю удалось срубить 1600 кубометров скалы. Во вторую выемка поднялась до 2400 кубометров, а еще через неделю ее удалось довести до 3200 кубометров скального грунта. Пятинедельный штурм добился поставленной цели. Скала была срублена до наступления срока. Стройка была готова к 1 сентября 1930 года начать бетонные работы на плотине[154]. Куперу же пришлось признать свою неправоту в отношении рабочего энтузиазма.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
Днепрострой
Днепрострой В августе 1930 года все скальные работы на плотине Днепростроя были окончены, котлован для плотины высечен, и теперь предстояло приступить к бетонным работам. Все было готово к началу бетонных работ. 1 сентября 1930 года первые кадки бетона легли в плотину
Днепрострой
Днепрострой Монтаж оборудования на Днепрострое начался еще до того, как были закончены все бетонные работы на плотине. К концу марта были завершены строительные работы на площадке машинного зала первой очереди станции и уже можно было приступать к установке самого
Девяносто лет Днепрогэсу. Строительство грандиозного объекта уложилось в пятилетку
15 марта 1927 года, ровно 90 лет назад, на берегу Днепра был водружен красный флаг с надписью «Днепрострой начат». Так открылась первая страница в истории одной из самых масштабных строек сталинской эпохи, подарившей советской стране Днепрогэс.
Подготовка к строительству мощнейшей электростанции на Днепре началась задолго до символической церемонии водружения флага. Если обратиться к истории гидроэлектростанции на Днепре, то можно установить, что первые проекты использования днепровской воды появились еще в конце XIX — начале ХХ вв. Правда, тогда инженеры в большей степени были озадачены обеспечением свободного судоходства по Днепру, которое было серьезно затруднено наличием порогов. Но к возможности использования «даром текущей» воды они также обращались. Однако, все задумки инженеров так и оставались на стадии благих намерений вплоть до 1920-х годов.
История строительства Днепрогэса напрямую связана с планом электрификации всей страны, предложенным В.И. Лениным практически сразу же после прекращения масштабных сражений Гражданской войны. Уже 21 февраля 1920 года была создана Государственная комиссия по электрификации России (ГОЭЛРО), которая тут же приступила к разработке плана электрификации страны. Такую оперативность в былые времена сложно было представить. Уже в декабре 1920 г. комиссия представила на VIII Всероссийском съезде Советов свой план электрификации, который получил одобрение съезда. Теперь, при наличии нормативно-правовых оснований, оставалось лишь приступить к непосредственной разработке проектов и строительству.
План ГОЭЛРО предусматривал создание крупной гидроэлектростанции на Днепре — вблизи города Александровска (теперь Запорожье). Поэтому станцию называли Александровской, однако вскоре появилось и другое ее название — Днепровская гидроэлектрическая станция (ДнепроГЭС).
Строительство гидроэлектростанции вблизи Александровска было жизненно необходимым, поскольку помогало решить сразу целый комплекс серьезных экономических проблем. Во-первых, благодаря строительным работам по возведению плотины ликвидировались препятствия для судоходства по Днепру. Стокилометровая порожистая часть Днепра становилась пригодной для судоходства, что позволяло крупным морским судам заходить и подниматься по Днепру от Черного моря до Киева. Это становилось серьезнейшим прорывом на пути к развитию транспортной инфраструктуры, особенно — перевозки грузов. Во-вторых, промышленные районы Екатеринославщины, рудники Криворожья, Херсонщина и Николаевщина нуждались в дешевой электроэнергии. Поскольку в самом Александровске собирались построить машиностроительный комплекс, то и здесь было необходимо дешевое электричество. Создание гидроэлектростанции на Днепре сразу же решало перечисленные проблемы. Поэтому подготовка к строительству Днепрогэса началась еще до того, как IX Всероссийский съезд Советов утвердил конкретные сроки реализации плана ГОЭЛРО. Совет народных комиссаров принял решение освободить земли вблизи г. Александровска, которые подлежали затоплению в результате строительства гидроэлектростанции.
Автором и руководителем разработки проекта строительства Днепрогэс был известный экономист, географ и инженер Иван Гаврилович Александров (1875-1936). Выходец из московской интеллигентной семьи (его родители были врачами), Иван Александров окончил Московское инженерное училище путей сообщения и долгое время работал в сфере железнодорожного строительства, занимаясь проектированием железных дорог и железнодорожных мостов. Ему довелось участвовать в проектировании Среднеазиатской железной дороги, Финляндского моста через Неву и Бородинского моста в Москве и т.д. Но, помимо практической деятельности в сфере железнодорожного строительства, с 1912 года Александров очень интересовался и изучением проблем ирригации засушливых земель. Еще тогда он начал проектировать строительство оросительных каналов для среднеазиатских территорий, которые были построены уже в советское время.
В 1920 г. Иван Александров заинтересовался вопросами строительства гидроэлектростанции на Днепре. Именно он предложил вместо создания нескольких электростанций соорудить крупную плотину и построить огромную гидроэлектростанцию с колоссальной по тем временам мощностью. Александров был приглашен к участию в составлении плана ГОЭЛРО, при этом продолжив заниматься другими интересными проектами, включая экономическое районирование страны. В 1921 г. Александрова включили в состав президиума Госплана СССР. 5 марта 1921 г. было выдано задание на проектирование Днепровской гидроэлектростанции. Разработчики проекта анализировали и учитывали передовой опыт того времени — строительства гидроэлектростанций в других странах мира, на крупных реках.
В январе 1921 г. по решению советского руководства была создана проектная организация Днепрострой под руководством Ивана Александрова, в которую включили несколько инженеров. Перед работниками Днепростроя была поставлена задача проанализировать все материалы проводившихся на Днепре геодезических и гидрологических изысканий. В летнее время работники Днепростроя выезжали непосредственно на место предполагаемого строительства, где также проводили изыскательские работы. Затем Иван Александров отправился в США — для консультаций по строительству электростанции. В качестве главного консультанта выступил Хью Купер — известный в то время американский инженер — гидростроитель, который предложил использовать ряд эффективных мер, помогающих увеличить темпы строительства и снизить стоимость материалов.
Однако, непосредственно в 1922 г. экономические и технические возможности еще не позволяли советскому руководству приступить к немедленному строительству гидроэлектростанции на Днепре. Поэтому в начале 1920-х гг. власти ограничились лишь выбором места строительства будущей электростанции — в 5 км от Александровска, в районе колонии Кичкас, а также предварительными изысканиями. В 1923-1926 гг. планировалось построить Александровскую плотину, что становилось первым серьезным этапом на пути к дальнейшему возведению электростанции.
Медленные темпы подготовки к строительству были связаны, в том числе, и с особенностями экономического положения советской страны в начале 1920-х гг. В первые годы после революции страна находилась в международной изоляции, а собственная промышленность еще не производила оборудование, необходимое для строительства электростанции. Ситуация изменилась ближе к середине 1920-х гг. Американская компания «General Electric» обратилась к советскому руководству с предложением запустить полный цикл строительства гидроэлектростанции, но к этому времени СССР уже справился с задачей разработки плана строительства самостоятельно.
Такой масштабный проект как Днепрогэс обсуждался на самых высших этажах советской партийно-государственной иерархии. Необходимость строительства Днепрогэса признавали все советские руководители, включая и «антиподов» И.В. Сталина и Л.Д. Троцкого. Тем не менее, разногласия все же присутствовали, и прежде всего — по вопросу очередности строительства грандиозных объектов. Ведь кроме Днепрогэса советское руководство в те же годы планировало начать еще несколько масштабных строек, включая, например, не менее важное для советского государства строительство Волго-Донского канала.
«Лоббированием» строительства Днепрогэса занималось руководство УССР, для экономического развития которой гидроэлектростанция имела колоссальное значение. Сторонники первоочередного строительства Днепрогэса объясняли его необходимость потребностью в дальнейшем росте производительности металлургической отрасли Украинской ССР. Однако, «верхи» все не могли прийти к единому знаменателю, и лишь отставка Льва Троцкого с поста председателя комиссии Днепростроя позволила принять окончательное решение о строительстве крупнейшей гидроэлектростанции на Днепре. 31 января 1927 года Политбюро ЦК ВКП (б) приняло решение о начале работ по строительству Днепрогэса. 
Главным инженером, а затем и руководителем Днепростроя в 1927 году был назначен Александр Васильевич Винтер (1878-1958) — еще один выдающийся российский и советский инженер, сыгравший одну из ключевых ролей не только в строительстве Днепрогэса, но и других масштабных советских объектов. В отличие от Александрова, Винтер был из простой семьи рабочего, что не умаляло его тяги к знаниям. После окончания начального железнодорожного училища он поступил в Киевский политехнический институт, однако вскоре сблизился с революционерами и принял участие в студенческих волнениях. За это в 1900 году 22-летнего Винтера исключили из института, а затем, после четырехмесячного ареста, выслали в Баку. Именно здесь молодой человек и познакомился на практике с работой электростанций. Он устроился в общество «Электрическая сила» по увеличению мощности электростанций, где прошел путь от простого электромонтера до заведующего станциями «Биби-Эйбат» и «Белый город». В 1905 г. Винтер, которому не было еще и тридцати лет, несмотря на свою принадлежность к социал-демократическому движению, был назначен начальником Белогородской электростанции. Ему удалось поступить заново в вуз — в Петербургский политехнический институт, и в 1912 году его окончить. После окончания института Винтер много работал на инженерных и руководящих должностях российских электростанций, а после Октябрьской революции получил назначение начальником строительства Шатурской районной электростанции. 23 сентября 1925 года районная Шатурская электростанция заработала. Как опытный специалист — практик, Винтер получил назначение в Днепрострой — советское государство решило доверить ему руководство одним из самых масштабных на тот период инженерных проектов.
Винтер внес некоторые коррективы в первоначальный проект Днепрогэса, предложенный Александровым. Так, он предложил строить станцию не в две очереди, а в одну очередь, сократив число гидроагрегатов с 13 до 9. Вместо турбин мощностью по 30 тыс. кВт Винтер предложить поставить турбины по 60 тыс. кВт. Именно он был и автором идеи использования сварной конструкции в больших агрегатах, которая стала инновацией мирового значения.
Строительство Днепрогэса было масштабным проектом не только в инженерном, но и в социальном плане. Во-первых, для участия в строительных работах было задействовано огромное количество рабочих. Была развернута активная работа по привлечению на строительство Днепрогэса трудящихся — и профессиональных рабочих, и крестьян, и демобилизованных красноармейцев. Такая большая масса людей нуждалась не только в руководстве во время работ, но и в организации быта. Кроме того, учитывая низкий образовательный и квалификационный уровень большинства рабочих, на строительстве Днепрогэса была создана целая разветвленная система вечерних школ, в которых рабочие могли повышать квалификацию и учиться рационализировать свой труд.
Несмотря на то, что первое время после начала строительства рабочие Днепростроя жили в очень скромных условиях, постепенно их быт налаживался, о чем заботилась и советская власть. Были построены более-менее комфортные по тем временам жилые дома, открыты детские сады для детей рабочих, столовые, предприятия бытового обслуживания. Говоря о «творцах» Днепрогэса, нельзя обойти вниманием Виктора Александровича Веснина (1882-1950) — известного русского и советского архитектора, одного из братьев Весниных, стоявшего у истоков советского конструктивизма. Именно он обеспечивал архитектурную сторону проекта Днепрогэса, а также Соцгорода.
В 1930 г. американская компания «General Electric» продала советскому государству пять генераторов для нужд Днепрогэса. Еще одна американская компания «Newport News Shipbuilding and Drydock» поставила Днепрогэсу девять турбин. Кстати, говоря об экономическом сотрудничестве СССР и США в те годы, нельзя забывать о Хью Купере (1865-1937) — главном американском консультанте строительства Днепрогэса. Выдающийся инженер Хью Купер был прагматиком и выступал за всестороннее развитие экономических отношений с СССР, так как считал Советский Союз перспективным рынком для американской продукции с одной стороны, и ценным поставщиком сырья — с другой стороны. Политические интересы, по мнению Купера, в данном случае не должны были превалировать над экономическими — с Советским Союзом, как считал американский инженер, можно и нужно было договариваться. Кстати, шесть американских консультантов, работавших на строительстве Днепрогэса, получили награды от советского правительства — они были награждены орденами Трудового Красного Знамени.
Первый агрегат гидроэлектростанции был запущен 1 мая 1932 года — через пять лет после начала строительства электростанции. 10 октября 1932 года Днепрогэс официально начал свою работу. Строительство крупнейшей гидроэлектростанции с плотиной заняло у советского государства всего пять лет. Это был грандиозный успех, а плодами советского строительства до сих пор пользуется Украина — и от этого наследства Советского Союза в рамках программы «десоветизации» Киев почему-то отказываться не спешит.