Дженни скофилд что с ней сейчас
Детская шизофрения или что-то иное? Необычный случай Джануари Шофилд
Статья из британской газеты The Telegraph. Переведено на русский специально для сайта «Паранормальные новости».
Джануари Шофилд (January Schofield) повернула голову и вонзила зубы в подбородок отца, это было ее единственным способом нападения, потому что отец крепко прижимал ее руки и ноги. За несколько мгновений до этого Джануари пыталась атаковать своего новорожденного брата Бодхи.
Джануари Шофилд (слева) с родителями и младшим братом
Но через несколько секунд эта странная вспышка гнева закончилась так же внезапно, как и началась. Джанаури (или просто Джани, как ее все звали) перестала дергаться и кусаться и сказала спокойным тоном, что голодна и хочет макароны с сыром.
«Это ощущалось, словно нечто вселилось в ее тело и взяло ее под свой контроль. Я помню, как при попытке описать этой инцидент другим людям, приводил сравнения с фильмом «Экзорцист». Джани внезапно оказалась такой сильной, она больно колотила меня ногами, но я думал, что это в первую очередь должно быть очень больно для ее ножек, ведь она была босая. Однако она вообще не реагировала на боль».
Джануари Шофилд с рождения была необычной девочкой с очень высоким уровнем интеллекта. Уже в 13 месяцев она знала весь алфавит, а в полтора года говорила грамматически правильными предложениями. К трем годам она начала расспрашивать родителей об элементах Периодической системы Менделеева, а в 4 года она прошла тест на IQ и он указал на 146 баллов (очень высокий уровень, людей с таким IQ называют гениями). Другой тест указал, что ее умственное развитие равно 10-11 летнему ребенку.
Джануари не могла спокойно сидеть на месте, она постоянно что-то делала, учила, читала. Друзей у нее почти не было, зато она отлично замещала их воображаемыми друзьями, среди которых были кошки, мыши, собаки и маленькие девочки. Свое настоящее имя она ненавидела и предпочитала, чтобы ее звали разными необычными прозвищами вроде Голубоглазая древесная лягушка или Радужная.
Да, Джануари была очень странной, однако она никогда до того случая не показывала признаков агрессии и насилия по отношению к другими. Наоборот, она очень тревожилась даже когда пчела падала в бассейн и она бежала к своему отцу с просьбами, чтобы он спас ее.
Но в 2007 году вся семья стала жить в страхе перед ее 15-минутными вспышками «чистой ярости», которые случались теперь по несколько раз в день и как правило были спровоцированы плачем ее младшего брата Бодхи. Майкл и его жена Сьюзен боялись, что Джани в какой-то момент все-таки доберется до брата и убьет его или покалечит.
Семья Шофилд живет в Валенсии, что в 40 милях к северу от Лос-Анджелеса. У них уютный и обжитой дом с разбросанными по полу игрушками и тут все спокойно, пока Джани (которой в 2013 году, когда была написана эта статья, было 10 лет) и Бодхи в школе. Майкл и Сьюзи принимают журналистов на кухне и Майкл начинает рассказывать о своей выходящей через месяц книге «January First». В ней он попытался описать все, что случилось в его семье с того момента в 2007 году.
По словам психиатра Нитина Гогтея, у детей шизофрения протекает в 20-30 раз тяжелей, чем у взрослых.
При этом детская шизофрения встречается крайне редко. Согласно исследованиям NIMH, начатым в 1990 году, на сегодняшний день в США выявлено всего 130 детей в возрасте до 13 лет с таким диагнозом. И эта болезнь чрезвычайно трудно поддается контролю и лечению, потому что взрослые препараты на детях практически не работают.
При этом Джани одна из самых молодых детей с таким диагнозом в США. По словам врачей из психоневрологической больницы Резника в Лос-Анджелесе, они перебрали множество диагнозов, когда изучали случай Джани. У нее был заподозрен аутизм, биполярное расстройство, обсессивно-компульсивное расстройство, Синдром дефицита внимания и гиперактивности и крайняя тревожность. Шизофрению поначалу не рассматривали вообще.
При этом Майкл признается, что у него долго теплилась надежда, что врачи ошиблись.
«Я все еще думал, что она была просто как Стивен Хокинг, запертая в теле 5-летней девочки. Я думал, что нам просто надо найти нормального психолога, который научится с ней работать и тогда все будет в порядке. Мне совершенно не приходило в голову, что это душевная болезнь».
Первый вымышленный друг Джани, который оказался собакой, появился вскоре после ее третьего Дня Рождения.
«Мы об этом не задумывались, но потом их становилось все больше. Не два, а в геометрической прогрессии. Когда ей исполнилось 4 года, я уже не успевал запоминать всех».
Эти вымышленные друзья Джани жили на острове под названием Каланини, который по словам девочки находится «на границе моего мира и вашего мира». Некоторые были ее друзьями как девочка под именем 24 часа и кошка Полночь. Другие, как кошка по кличке Четыреста и крыса с именем Уэнсдей (Среда), приказывали Джани нападать и ранить людей, особенно брата Бодхи. А если она откажется следовать их приказам, они нападают на саму Джани и кусают и царапают ее.
Когда поведение Джани стало грубым и агрессивным, ее отец понял, что боится собственной дочери. Он еще помнил маленькую Джани, которая любила животных и не мог связать этот образ с той Джани, которая со злостью пинала семейную собаку Хани и кричала на ее таким голосом, словно Джек Николсон из фильма ужасов «Сияние».
Джани выписывали огромные дозы подавляющих средств, но они почти не приносили эффекта. Даже ее психиатр в конце концов признал, что у Джани «самая высокая устойчивость к лекарствам из всех пациентов, что он лечил».
Джани все чаще оказывалась в психиатрических стационарах, но когда она возвращалась домой, ее поведение не изменялось. Некоторые сотрудники стационаров прямо говорили, что Джани нужно держать в куда более строгих условиях.
Однажды Майкл навестил свою дочь в клинике и она его даже не узнала. «Я подумал, что она собралась навсегда уйти в свой мир и не вернутся обратно. И я понял, что если она умрет, я тоже умру вслед за ней».
Семью спасло решение жить на две квартиры. В одной жила Джани, в другой Бодхи. Родители были с обоими, меняясь через день. Без Бодхи состояние Джани улучшилось, голоса больше не заставляли ее нападать на брата и она стала куда более спокойной.
Видя такое улучшение, в 2011 году семья снова стала жить в одном доме, и Джани все еще остается достаточно стабильной, благодаря целому коктейлю препаратов, разработанных специально для нее. В них содержится клозапин, «последнее средство» для детей, которые не реагируют на лечение другими средствами от шизофрении.
История Дженни Скофилд.
Маленькая Дженни Скофилд — белокурый ангелочек и явная любимица родителей. На видео, которые постоянно снимает её мама, она производит приятное впечатление, разве что спутанные длинные волосы немного портят его. Но это ведь ребёнок, за ним не уследишь. Так и родители Дженни не уследили: не сразу поняли, что с девочкой что-то не так. Малышка, как и большинство её сверстниц и сверстников, в какой-то момент обзавелась невидимыми друзьями. И всё бы ничего, но друзей становилось всё больше и называла Дженни их странно: цифрами. Друзья вели себя совсем не по-дружески: заставляли девочку себя плохо вести, кидаться на окружающих, ломать и крушить всё. Самым «плохим» из её невидимых друзей был кот по кличке 400. Он почти всё время был рядом с Дженни: она следила за ним взглядом, разговаривала с ним и просила не заставлять её делать плохие вещи.
Страшный диагноз — только начало
Родители вскоре забили тревогу, слишком уж пугающим и агрессивно-опасным становилось поведение их любимой дочки. И только после хождений по специалистам выяснилось: Дженни больна детской шизофренией, и это очень редкий диагноз. Ситуация ухудшалась, девочке помогали только сильные успокоительные средства.
Однако вместе со страшным диагнозом на семью обрушилась популярность. За историей Скофилдов и в частности особенной девочки Дженни стала следить вся Америка. Их приглашали в эфиры телешоу, про них снимали реалити. Ещё больше сочувствия и жалости Скофилды получили после рождения второго ребёнка. Оказалось, что у мальчика тоже психическое расстройство: врачи подозревали аутизм у брата Дженни. Симптомы оказались схожи: мальчик постоянно смотрел по сторонам, как будто за чем-то внимательно наблюдал. Мать была уверена: у Боди тоже шизофрения.
С тех пор как необычная семья попала на телеэкраны, американцы проявили ей очень много внимания И чем больше мать Дженни и Боди мелькала в телешоу, тем больше вопросов у зрителей возникало. Многие заметили, что Сьюзен бывает часто эмоционально нестабильна, дёргано себя ведёт. Более того, поведение брата Дженни казалось окружающим полной копиркой поведения старшей сестры. Люди писали в комментариях: «А как ещё должен себя вести брат, если он видит, что поведение Дженни поощряется матерью?»
Шло время, но интерес к Скофилдам у Америки не утихал. И родители пользовались этим. Отец написал книгу «Первое января», а мать завела канал на youtube, где очень подробно снимала повседневную семейную жизнь.
Много вопросов к Сьюзен и всё меньше ответов
Позже, когда отец ушёл из семьи и завёл новую, в интервью СМИ он начал намекать, что Сьюзен самой нужна помощь, что она использует недуги своих детей как повод привлечь внимание. Общественность тоже не совсем понимала, насколько «нормальным» является поведение матери: ведь она так усердно таскала младшего сына по врачам и хотела добиться диагноза, аналогичного диагнозу Дженни — детская шизофрения. Специалисты склонялись к тому, что у Боди расстройство аутического спектра. Но как будто этот диагноз не удовлетворял Сьюзен. Позже у матери действительно обнаружили биполярное расстройство (устаревшее название — маниакально-депрессивный психоз, сейчас в научном мире не используется). Это даёт некие ключи к разгадке истории Скофилдов.
Многие американцы подозревали, что у Сьюзен делегированный синдром Мюнхгаузена — психическое расстройство, при котором родители наносят физический вред своим детям (реже супругам), чтобы постоянно лечить их и получать внимание, сочувствие от окружающих. Это сложное и малоизученное расстройство, но тем страшнее, когда встречаешь воплощение синдрома в реальных людях. Делегированный синдром сейчас освещают в кинематографе («Один пропущенный телефонный звонок», «Девять жизней Луи Дракса» и сериал «The Act»), про него пишут в СМИ, но он по-прежнему остаётся загадкой, требующей пристального исследования.
Рожден с «шизофренией»: у матери забрали детей за лечение нейролептиками
Сьюзан и Майкл Шофилды в 2008 году узнали о том, что их дочь Джани больна шизофренией. В 2009 году семьей заинтересовались СМИ и даже пригласили ее на телевидение в шоу Опры Уинфри, где Сьюзан рассказала о том, как живется с таким ребенком.
Миссис Шофилд лечила ребенка нейролептиками (антипсихотическими препаратами). От них возникают заторможенность, склонность к припадкам и судороги.
С тех пор Сьюзан часто появлялась на телевидении: в 2010 году о семье Шофилдов вышла документальная программа «Рожденные с шизофренией», а в 2013 они появились на ток-шоу клинического психолога доктора Фила.
Когда младший сын, Боди, подрос, мать начала замечать в нем некоторые странности. Врачи сказали, что у мальчика аутизм, но Сьюзан настаивала, что это шизофрения.
Женщина завела канал на YouTube, где показывала подписчикам прогресс в лечении. Но со временем ролики начали становиться все более интимными: она снимала детей в душе, показывала, как сын справляет нужду, записывала истерики Джани. Все больше казалось, что Сьюзан переступает черту адекватности.
После ее развода с мужем видео стали слишком откровенными, а состояние детей только ухудшалось. Тогда появились люди, разоблачившие Сьюзан. Как оказалось, ни один из 50-ти докторов не подтвердил, что у мальчика шизофрения.
В 2019 году миссис Шофилд и ее детьми заинтересовались власти. Органы опеки забрали мальчика и девочку в приют до выяснения обстоятельств.
Сьюзан предъявят обвинения в жестокости, однако на данный момент запрещено разглашать подробности дела.
Американка «лечила» детей нейролептиками и показывала это на YouTube. Органы опеки забрали их из семьи Статьи редакции
Эксплуатацию детей и жестокое обращение с ними разоблачили с помощью соцсетей.
С 2009 года Сьюзан и Майкл Шофилды (Schofield) заявляли СМИ, что воспитывают двоих детей с врождённой шизофренией. Родители давали интервью изданиям, снялись в документальном фильме, появлялись на телевидении и вели канал на YouTube о жизни с детьми-шизофрениками.
В 2017 году на зарубежных форумах и Reddit предположили, что дети получили психические заболевания не из-за «врождённой шизофрении», а из-за передозировок нейролептиками, которыми мать пыталась их «вылечить». В марте 2019 года органы опеки забрали детей у матери — вскоре после очередного появления на ток-шоу, где она призналась, что водила сына к 50 врачам в надежде, что ему поставят диагноз, и кормила его огромными дозами лекарств.
В публичном пространстве семья Шофилдов впервые появились в 2009 году на шоу Опры Уинфри. Телеведущая приехала в Калифорнию, чтобы поговорить с семилетней Джани (Jani, сокращённо от January), которой год назад диагностировали «редкий случай детской шизофрении». В ролике девочка показывает свои рисунки и рассказывает о персонажах, которые играют с ней во время галлюцинаций — «плохом» коте по кличке 400, девочке по имени 24 часа и другом коте Сикаморе.
В 2010 году Discovery выпустил документальное шоу «Born Schizophrenic» («Рожденные с шизофренией») о Джани. В 2012 году издание The Huffington Post опубликовало историю семьи Шофилдов о том, каково жить с ребёнком с шизофренией. В 2013 их пригласили на ток-шоу клинического психолога доктора Фила. На передаче девочка рассказала о своём вымышленном мире и в целом вела себя гиперактивно.
Тогда же родители заметили симптомы шизофрении у младшего сына Боди (Bhodi). Врачи диагностировали у мальчика аутизм, но Сьюзан настаивала на том, что её ребенок болен именно шизофренией. Вскоре Майкл выпустил первую книгу о семье — «January First: A Child’s Descent into Madness and Her Father’s Struggle to Save Her» («Первая Джани: путь ребёнка к безумию и борьба отца за её спасение»). Родители основали фонд в честь Джани (The Jani Foundation). В 2015 году некоммерческая организация собрала почти полмиллиона долларов пожертвований.
Когда внимание медиа к семье ослабло, Сьюзан начала вести канал на YouTube. Она выкладывала ролики о повседневной жизни детей и рассказывала об их лечении. Мать снимала визиты к врачам, посещения душа, приступы гнева и припадки детей. В одном из видео Джани рассказывает о первой менструации, а в другом у Боди берут анализ крови, но он никак не реагирует на происходящее. Канал удалили, но архивы с большинством роликами сохранились на форумах.
В 2015 году Майкл развёлся с женой, переехал в Миннесоту и завёл новую семью. В 2017 году Сьюзан выпустила книгу «Born Schizophrenic: A Mother’s Search for Her Family’s Sanity» («Рождённые с шизофренией: поиски матерью психического здоровья своей семьи»). После релиза она начала выкладывать ещё более интимные моменты жизни детей, чем раньше.
Пользователи соцсетей заметили, что Шофилды вернулись на ТВ. Поэтому на YouTube создали канал The Schofield Lie (Ложь Шофилдов) с разоблачением ненадлежащего обращения родителей с детьми.
По роликам с канала Сьюзан пользователи узнали, какие таблетки и в каких дозах принимают дети. На канале The Schofield Lie выкладывали нарезки видео, где было заметно, что здоровье и поведение детей с годами ухудшалось. На YouTube строили графики с дозировками Боди. Пользователи беспокоились, что мальчик не подвергался нормальному обследованию психиатра. Сьюзан водила его к разным докторам и получала разные рецепты после каждого визита.
Многим казалось, что проблемы Боди связаны не с шизофренией, а с передозировкой нейролептиками. Постоянное их использование может привести к поздней дискинезии — непроизвольным движениям, похожим на синдром Туретта. Передозировка также может усилить склонность к припадкам, судорогам и заторможенному поведению.
В соцсетях предположили, что Сьюзан Шофилд страдает от делегированного синдрома Мюнхгаузена. При нём родители или опекуны намеренно провоцируют у ребёнка болезненные состояния или выдумывают их, чтобы постоянно обращаться за медицинской помощью.
В 2019 году отец детей Майкл решил вернуться на шоу Доктора Фила. Эпизод вышел в эфир в марте. Помимо здоровья детей ведущие обсуждали канал Сьюзан на YouTube.
Мать не согласилась с тем, что она эксплуатирует детей. По её мнению, она «эксплуатирует систему ухода за психически больными». В выпуске выяснилось, что Сьюзан водила сына к 50-и докторам, чтобы хотя бы один из них диагностировал у Боди шизофрению. Она призналась, что страдает от биполярного расстройства.
Она снимала Боди в душе и в туалете. Она утверждает, что снимает эти видео, чтобы привлечь внимание к проблемам психического здоровья, но я не думаю, что хочет кого-то чему-то научить. Я думаю, что её цель — заработать, потому что она живет на деньги с рекламы.
Ведущий отметил, что Сьюзан давала детям клозапин — антипсихотический препарат, который прописывают шизофреникам в крайнем случае, если им не помогают другие лекарства. Ведущий телешоу согласился помочь семье, только если мать удалит канал. После выхода выпуска канал действительно удалили, но Сьюзан заявила, что продолжит снимать свою «документалку» после того, как детям окажут помощь.
После выхода шоу в эфир в дело вмешались власти. 10 марта детей забрали из-под опеки Сьюзан. Майкл сообщил, что Джани и Боди временно находятся в приюте и проходят психологические обследования, а суд Лос-Анджелеса запретил родителям разглашать СМИ информацию о ходе дела. Обвинения в жестоком обращении с детьми Шофилд пока не предъявили.
В The Verge отметили, что на платформе уже давно существует проблема с семейными блогами. В 2017 году органы опеки отобрали детей у создателей канала FamilyOFive. Родители издевались над несовершеннолетними под видом «пранков» и избивали их. В 2019 ведущую канала Fantastic Adventures обвинили в том, что она заставляла детей принимать ледяные ванны и прыскала перцовым баллончиком на их гениталии. В каждом случае на жестокое обращение с детьми родителей толкала высокая конкуренция на платформе и популярность шок-контента, предположили журналисты.
«Первое января»: книга отца девочки, больной шизофренией
Майкл Скофилд: Первая запись о Дженни я сделал на своей странице в Фейсбуке. Начал писать просто для того, чтобы выпустить пар, но очень скоро понял, что пытаюсь осмыслить, что же происходит с моей дочерью и вообще с моей семьей. Потом из этих записей вырос целый блог, а я стал писать все чаще. Когда о нашей истории узнали люди, ко мне на почту стали приходить сотни писем, похожих друг на друга: «Мы думали, что мы одни такие».
Вдохновленный результатами и надеясь помочь тем, кому это необходимо, я организовал в интернете группу поддержки, где родители, испытывавшие подобные проблемы, могли бы поговорить друг с другом спокойно, не опасаясь нападок со стороны приверженцев «антипсихиатрического движения», которые отрицают само существование психических болезней.
Так, из моего блога эти люди сделали заключение, подтверждающее их теорию. Мол, я плохо обращался со своей дочерью, и истинная причина состоянии Дженни — в ее родителях и воспитании.
Моя дочь – гений
В это время суток большинство трехлетних детей уже в постели. Однако большинство детей не являются, подобно моей дочери, гениями. Она умеет читать, знает таблицу умножения и приводит нас с женой Сьюзан в состояние эйфории тем, что разбирается в периодической системе Менделеева.
Уже почти 9 вечера, и Сьюзан уже закончила свои семичасовые новости на радио в Лос-Анджелесе. Скорее всего, она уже едет домой, но я все еще жду. Мы будем гулять с Дженни как можно дольше. На самом деле, мы так делаем с тех пор, как Дженни была совсем крошечной. Тогда я брал ее в IKEA. Она залезала в бассейн с разноцветными шариками, кидалась ими в меня и самозабвенно хохотала, попадая мне в голову.
Когда у меня лекции в университете, с дочерью гуляет Сьюзан, но сегодня эта обязанность на мне.
Когда я смотрю, как она бежит впереди по торговому центру, единственному месту, открытому в это время, я думаю, как она умудряется держаться. Ведь мы уже побывали в зоопарке, IKEA, игровой зоне МакДональдса — в общем, везде, где хоть что-то могло бы занять мозг Дженни, пускай и ненадолго.
У нас есть абонемент в зоопарк. Больше всего ей нравится там момент, когда мы заходим в тоннель, а потом поднимаем вверх лица, словно дикие собаки – свои морды. Она вообще очень любит собак. Иногда даже называет людей – «собаки», и я боюсь, что они могут обидеться.
Джен уже давно должна устать, но она никак не показывает этого. И дело тут не в теле. Проблема в ее рассудке. Я должен сделать так, чтобы ее мозг устал. Это единственный способ заставить ее спать — с тех пор, как она родилась.
Случай в магазине. Один из
Торговый центр пуст, и это хорошо. Чем меньше людей, тем лучше. Дженни врывается в отдел игрушек. К нам подходит продавщица. «Вам чем-нибудь помочь?» — «Да нет, спасибо. Мы просто смотрим», — сказал я, мечтая поскорее уйти. Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы Дженни обратила на нее внимание и принялась разговаривать. Ведь разговаривает наша Дженни совсем не так, как обычные трехлетние дети.
Продавщица кивает и уже собирается уходить, как, к моему ужасу, Дженни все-таки замечает ее.
«А у нас дома семь крыс», — сообщает она.
«Ух ты, — отвечает продавщица и останавливается. — У вас действительно семь крыс?»
«Да, — отвечает Дженни. — Я зову их Понедельник, Вторник, Среда, Четверг, Пятница, Суббота и Воскресенье».
И затем начинается часть, которую я не люблю больше всего. Продавщица смотрит на меня, на лице застыло вопросительное выражение. Она смотрит на меня, отца, чтобы я подтвердил этот невероятный факт. Одна крысу – это еще куда ни шло, ладно, две, три, но семь? Многовато, действительно. Учитывая тот факт, что у нас нет ни одной крысы. Все они — только что выдуманы.
Первый выдуманный друг Дженни — собака по имени Лоу, появился незадолго до ее третьего дня рождения. Потом была кошка, которую звали 400. Сейчас я уже сбился со счета, сколько их, этих друзей. Все они приходят из места под названием Калилини, которое Дженни описывает как пустынный остров неподалеку от побережья Калифорнии.
По-хорошему, в этом нет ничего страшного. Все знают, что маленькие дети любят фантазировать. Но Дженни злится, когда я не замечаю ее «друзей». В такие моменты она смотрит на меня как на предателя.
И вот я уже стою в магазине, уже открыв было рот, чтобы сказать: «Да нет у нас никаких крыс», — но вижу, что Дженни повернулась и ждет ответа. Пока она выглядит довольной. Но я знаю, что случится, если я скажу продавщице правду.
Сначала Дженни издаст один из своих душераздирающих криков. Затем схватит с полки какие-нибудь вещи и бросит их на пол. Я попрошу ее поднять их, изо всех сил стараясь сохранить самообладание. Но Дженни с криком «Нет!» выскочит за дверь. Я воскликну: «Дженни! Вернись немедленно и убери за собой!» Но она не послушается. Затем мне придется извиниться за беспорядок и пойти ее искать. Я выйду из магазина и увижу ее, метрах в ста от входа. Смотрит на меня. Ждет.
Внезапно меня осеняет… К чему говорить правду? Эта женщина никогда не придет в нашу квартиру. Она никогда не узнает, есть у нас крысы или нет. Кто мне ближе, Дженни или она? Я киваю и говорю: «Да!, — прекрасно осознавая, как это выглядит. — У нас семь крыс».
Она кивает. «Ну да!» — говорит она. Ее глаза широко открыты, и она смотрит на меня, будто я псих, но мне все равно. Я всего лишь хочу сохранить покой.
Я подхожу к Дженни. «Ну, ладно, малышка, нам пора». Я тяну ее за руку, опасаясь, как бы она еще чего не выкинула. «Хотите взглянуть на Пятницу?», — внезапно спрашивает она у продавщицы.
Вот тут я начинаю нервничать. «Пойдем, Дженни. Нам пора домой, надо поскорее покормить наших крыс». Продавщица смотрит на девочку, не зная, что ответить.
«Вы хотите взглянуть на Пятницу? — снова говорит она. – Это — одна из моих крыс. – Тон ее правдив, а лицо непроницаемо. — Она здесь, в моем кармане». Продавщица смотрит на меня с ужасом.
«У вас что, крыса с собой?! Но в магазин нельзя приходить с животными!». Она идет к телефону на прилавке, уже готовая вызвать охрану. Проклятие!
«Все в порядке, — говорит Дженни, следуя за ней. — Она не укусит. — Она подходит к продавщице и протягивает ей пустую руку. — Видите? Она замечательная!» Продавщица таращится на руку девочки, держа в наготове телефонную трубку, но тут что-то начинает до нее доходить.
Продавщица принимается нервно хихикать. «О, Боже! — говорит она. — Я чуть и вправду вам не поверила. Я и впрямь решила, что с вами крыса».
«Но она действительно с нами, — говорит Дженни, и ее лицо в этот миг – серьезнее некуда. — Мы взяли с собой Пятницу. Вот же она! — И дочь подносит свою руку к самому лицу продавщицы, словно та близорука.
«Дженни, ну идем же», — говорю я, отчаянно желая уйти. Продавщица смеется и делает вид, что гладит несуществующую крысу. «Очень хорошенький представитель крысиных», — говорит она. Я импульсивно вздрагиваю, услышав нотку снисхождения в ее голосе. Она обращается с Дженни, как с любым другим маленьким ребенком, веря, что та еще ничего не понимает.
«Вообще-то это она», — поправляет Дженни. «Она», — кивает продавщица, глядя на меня с тем выражением, которое я вижу на лицах людей постоянно. «У вашей дочери замечательное воображение». Затем она улыбается.
Дженни не отвечает. Я вижу, что ей уже скучно. Внезапно она хватает несколько игрушек с полки и швыряет их на землю.
«Дженни, хватит!». Я бегу к ней и пытаюсь схватить за руки. Она вырывается и мчится по магазину, опустошая по пути полки. Я следую за ней.
«Дженни!» Но уже знаю, что все, что ни скажу сейчас, будет бесполезным. Она не остановится. Мне нужно вытащить ее из магазина.
Фонарик и телевизор
Шизофрения похожа на рак. Никогда нельзя надеяться, что болезнь удалось победить навсегда. Если рак однажды поселился в вашем теле, даже если сейчас он никак не дает о себе знать, — это все, это навсегда. После нескольких лет проб и ошибок мы пришли к набору лекарств, который как-то сдерживает симптомы шизофрении.
Галлюцинации, конечно, присутствуют, но сейчас они больше напоминают работающий где-то на задворках сознания телевизор с выключенным звуком. Большую часть времени они никак не проявляются и не мешают функционировать дочери в нашем мире, но иногда громкость включается, и ребенок теряется между реальностью и фантазией.
Четыре года назад я был уверен, что шизофрения полностью поглотит Дженни. Но усилиями многих людей мы повернули время вспять, остановили победную поступь болезни и выключили этот проклятый звук.
Никто не знает, к чему может привести шизофрения. Исследований в этой области не так много. Господствующая на данный момент теория — «биологическая модель» — считает шизофрению неким дегенеративное неврологическим расстройством, подобным болезни Альцгеймера.
Иногда мне кажется, что я бреду по темному туннелю с фонариком в руках, спотыкаюсь, не понимаю, где я, и молюсь только об одном — чтобы батарейки в фонарике дожили до того момента, как я выберусь на свет. Не в силах ничего сказать, я лишь бреду вперед. Да, существует много вещей, о которых я жалею, было много такого, что я хотел изменить, если бы мог. К сожалению, ничего не вернешь, а что сделано, то сделано. Все, что я могу — это идти вперед и быть настоящим отцом — таким, какой нужен Дженни.
Я хочу умереть
Однажды в больнице, когда мы с женой пришли навестить дочь, она посмотрела вниз с четвертого этажа и сказала: «Я хочу прыгнуть». Я в этот был занят: пытался увлечь нашего сына Боди видеоигрой на больничном компьютере, чтобы ему было не так скучно. Я ясно слышал слова дочери, но сделал то же, что делал обычно в таких ситуациях: попытался отвлечь ее.
«На самом деле ты не хочешь этого, — сказал я как можно более спокойно. — Идем, поиграешь со мной и Боди». Краем глаза я видел, что она все еще стоит у окна и смотрит вниз.
«Я хочу умереть», — мягко протянула Джен.
Я напрягся. Уже долгое время она не говорила ничего подобного.
«Я думал, ты хочешь прожить сотню лет», — нервно пробормотал я.
«Я хочу умереть в девять».
Я потянулся к ней. «Но почему? Почему ты хочешь умереть?»
Наконец, дочь повернулась ко мне: «Потому, что у меня шизофрения».
В этом ее заявлении не было ничего психотического. Оно звучало вполне здраво. Джен просто была очень грустной. Мы с женой не знали, что делать, как реагировать.
Я немедленно связался с доктором. На следующий день он обследовал Дженни. Она повторила ему то же самое. Тогда врач спросил, с чего она вообще взяла, что больна. «Я вижу и слышу то, чего нет», — был ее ответ.
Отрицание радуги
Многие годы я силюсь понять, как сейчас, в начале двадцать первого века, некоторые люди, даже врачи, не могут поверить в детскую шизофрению. Не перестаю удивляться количеству людей, которые пишут мне, что Дженни находится во власти демонов, которые должны быть изгнаны. Думаю, все дело тут в психологической защите. Они не хотят видеть очевидного и отрицают его существование.
В тот миг, когда Дженни сказала, что хочет умереть, я понял кое-что. Людям легче поверить, что это был мой недосмотр, или во всем виноваты демоны, потому что так им понятней. Мысль о том, что болезнь существует сама по себе и никто не застрахован — ужасна, невыносима.
Я понимаю. Никто не хочет, чтобы его ребенок страдал, оттого и возникают для всего «разумные» объяснения.
Но отрицание не может помочь Дженни и другим больным детям. Им нужно принятие. Нужно, чтобы им сказали: «Твоя болезнь не отделяет тебя от нас». Невозможно попасть в их мозг и «починить» его. Но можно сделать тот мир, в котором они живут, лучше.
Шизофрения не смертный приговор. Это болезнь, которой можно управлять. Это всего лишь невидимая часть радуги – многоцветного спектра, который представляет собой человеческая душа. Как я хотел бы, чтобы когда-нибудь Дженни увидела эту радугу целиком.
Да я и сам бы хотел ее увидеть.
ФОТО из книги М Скофилда «Первое января»