За что арестовали маршала новикова
1946 год: Дело главкома ВВС и наркома авиапрома СССР
В феврале 1946 года начальник главного управления контрразведки «Смерш» (Смерть шпионам) генерал-полковник В.С.Абакумов попросил у Сталина санкцию на арест главкома ВВС А.А.Новикова, наркома авиационной промышленности А.И.Шахурина, главного инженера ВВС А.К.Репина, члена военного совета ВВС Н.С.Шиманова, начальника главного управления заказов ВВС Н.П.Селезнева и начальников отделов управления кадров ЦК ВКП (б) А.В.Будникова и Г.М.Григорьяна.
Доклад Абакумова
Мотивировалось это тем, что на протяжении войны руководители авиапрома выпускали «сырую» продукцию и по сговору с командованием ВВС при молчаливом согласии курировавших поставки техники в ВВС работников ЦК партии протаскивали на вооружение Красной Армии бракованные самолеты. В результате с ноября 1942 по февраль 1946 года произошло более 45 тысяч невылетов самолетов на боевое задание, 756 аварий и 305 катастроф по причине неполадок материальной части.
Сталин к докладу Абакумова отнесся скептически. Он понимал, что война требовала массированных поставок техники на фронт, и если бы руководители авиапрома и ВВС посмели «тянуть волынку», проводя все испытания и приемку машин исключительно по букве инструкций, то были бы расстреляны еще в 1942 году. А поскольку наша авиация сломала хребет «Люфтваффе», значит, большинство самолетов, поступивших в Красную Армию, были все-таки достаточно высокого качества. Поэтому Сталин потребовал от Абакумова перепроверить данные: нет ли натяжек, не желают ли выслужиться на громком деле некоторые работники «Смерш»?
Вскоре Абакумов предоставил более точные материалы. Например, по истребителю «Як-9у». После заводских испытаний опытного образца нарком авиапрома Шахурин ввел правительство в заблуждение, доложив, что самолет отработан. Но когда его запустили в серию, оказалось, что истребитель не набирает скорости, необходимой для боевого применения. Его крылья имели настолько низкую прочность, что, бывало, отваливались при полетных перегрузках.
В 1944 году Шиманов и Селезнев выезжали на завод, где представитель военной приемки забраковал около сотни самолетов «Як-9у». С ведома Новикова они распорядились продолжать выпуск «сырой» машины. В результате в части поступило около 4000 этих самолетов и более половины из них — с конструктивными недоделками. Будников и Григорьян знали о ситуации с «Як-9у», но не проинформировали об этом ЦК ВКП (б).
Аналогичное «покрывательство недостатков» люди Абакумова выявили и в отношении истребителя «Як-3». У 40 процентов этих самолетов, поступивших в ВВС, произошли аварии из-за задиров верхней обшивки крыла на больших скоростях. На самолетах «Ил-2», поступивших в ВВС в 1942-1943 годах, была также обнаружена непрочность обшивки крыльев. Кроме того, из-за нарушения технологии производства «давали слабину» стыковые узлы. Были случаи, когда у «Ил-2» в воздухе отваливались крылья и происходили катастрофы, сопровождавшиеся гибелью летчиков.
Ознакомившись с этими и другими материалами, Сталин санкционировал арест всех семерых «злоумышленников» и передачу дела в военную коллегию Верховного суда СССР.
«Мягкий» приговор
В ведомстве Абакумова, пожалуй, не было случая, чтобы кто-то из арестованных не признал своей «вины». Не стала исключением и группа Новикова. Вскоре «признательные показания» авиаторов легли на стол Сталина. Судя по всему, он в них не поверил. К тому же Новиков с 1942 года считался его любимцем — не зря он стал самым молодым маршалом (маршал авиации) в Красной Армии. Сталин потребовал от председателя военной коллегии Верховного суда Ульриха, чтобы наказание подсудимым, «учитывая их заслуги в войне», было определено минимальное.
10 и 11 мая 1946 года военная коллегия в закрытом судебном заседании рассмотрела дело по обвинению Шахурина, Репина, Селезнева, Новикова, Шиманова, Будникова, Григорьяна. Подсудимые, как водится, свою вину признали полностью или с некоторыми оговорками. Вот выдержки из выступлений в суде.
Шахурин: «Я совершил приписываемые мне преступления в погоне за выполнением плана и графика, в погоне за количественными данными. Имея сигналы с фронтов Отечественной войны о дефектности наших самолетов, я не ставил в известность председателя Государственного комитета обороны, и в этом самое мое тяжкое преступление».
Репин: «Фронт требовал самолетов, а дефекты устранялись на месте».
Шиманов: «Вместо того чтобы доложить народному комиссару, что самолеты разваливаются в воздухе, мы сидели на совещаниях и писали графики устранения дефектов на самолетах. Новиков и Репин преследовали лиц, которые сигнализировали о том, что в армию поступают негодные самолеты. Так, например, пострадал полковник Кац».
Селезнев: «Масса моторов выходила из строя. Беру на себя вину, что военпреды сдавали в части формально «годные», а на самом деле дефектные самолеты».
Новиков: «Командовал ВВС с апреля 1942 года по март 1946 года. Порочная система приемки самолетов существовала до меня. На фронтах ощущался недостаток в самолетах, и это обстоятельство меня вынудило не реагировать на различного рода дефекты. К тому же я не инженер, в силу чего ряд технических вопросов я просто недоучитывал».
Григорьян: «Будучи заведующим отделом ЦК ВКП(б) по авиационному моторостроению, я знал, что бывший нарком авиационной промышленности Шахурин в погоне за количественными показателями выполнял планы выпуска авиационной техники, не обеспечивая ее надлежащего качества. Я виноват в том, что зная, что Шахурин выпускал и поставлял на вооружение ВВС бракованные самолеты и моторы, не принимал мер к пресечению этой деятельности».
Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Шахурина к семи годам, Репина к шести, Новикова к пяти, Шиманова к четырем, Селезнева к шести, Будникова и Григорьяна — к двум годам тюремного заключения.
Был наложен арест на имущество, принадлежащее осужденным. Гражданский иск к ним был определен в сумме более 500 тысяч рублей. По ходатайству военной коллегии президиум Верховного совета СССР 20 мая 1946 года лишил Шахурина, Репина, Новикова и Селезнева воинских званий. Осужденные были лишены правительственных наград.
В связи с «делом авиаторов» был освобожден от должности второго секретаря ЦК ВКП (б) Маленков и, оставаясь формально заместителем председателя Совета Министров СССР, направлен Сталиным в длительную командировку на периферию. Вторым секретарем ЦК ВКП (б) стал Жданов.
Не виновны!
После смерти Сталина и ареста Абакумова военная коллегия Верховного суда СССР пересмотрела «дело авиаторов» и отменила приговор «за отсутствием состава преступления». Из материалов уголовного дела юристы сделали теперь противоположный вывод — обвиняемые свои служебные обязанности выполняли добросовестно, а производственные дефекты в обстановке спешки, ажиотажа, отсутствия необходимых технологических условий были неизбежны и не могут быть поставлены в вину руководителям авиапрома и ВВС.
Все семеро осужденных в 1953 году были освобождены из ГУЛага. Им возвратили награды и воинские звания. С должностями оказалось посложней — они уже были, естественно, заняты другими. Поэтому многих назначили с понижением: маршала Новикова, например, командующим дальней авиацией, а Шахурина — заместителем наркома авиапрома СССР.
В наше время Главная военная прокуратура, проанализировав материалы обеих судов, признала решение 1953 года законным и обоснованным. Нынешнее решение Главной военной прокуратуры по «делу авиаторов» имеет большое значение для родственников потерпевших, которые теперь могут воспользоваться правами, предоставляемыми им законом РФ «О реабилитации жертв политических репрессий». Например, они могут требовать возвращения незаконно конфискованного имущества, в результате чего семьи пострадали не только морально, а и материально.
Новиков под пытками дает показания на Жукова
Новиков под пытками дает показания на Жукова
«Авиационное дело» выявило «плохую работу» Маленкова, который якобы знал о недостатках в авиационной промышленности, но не информировал о них Центральный комитет. 4 мая, как мы уже сказали, он лишился поста секретаря ЦК. Между тем Жукова внезапно отозвали в Москву.
«В начале марта 1946 года мне позвонил в Берлин Сталин и сказал: „Булганин… представил мне проект послевоенного переустройства вооруженных сил. Вас нет в числе основных руководителей Наркомата обороны. Вас нет в числе основных руководителей Вооруженных Сил. Я считаю это неправильным. Какую вы хотели бы занять должность? Василевский выразил желание занять пост начальника Генерального штаба. Не хотите ли занять пост Главнокомандующего сухопутными войсками, они у нас самые многочисленные“.
Я ответил, что не думал над этим вопросом и что готов выполнить любую работу, которую поручит ЦК»[748].
На следующий день Жуков сдал все дела в Германии Соколовскому и вылетел в Москву.
Май и июнь у него прошли в различных стычках с заместителем министра обороны Булганиным (наркомом/министром вплоть до 26 февраля 1947 года оставался сам Сталин). За ними последовали неприятные разговоры с вождем. Жуков чувствовал, как сгущается вокруг него атмосфера. Однако он не ожидал удара, который был нанесен ему в виде вызова на Высший военный совет 1 июня 1946 года. Накануне, рассказывает маршал, он поздно вечером приехал на дачу. «Уже собирался лечь отдыхать, услышал звонок и шум, вошли трое молодцев. Старший из них представился и сказал, что им приказано произвести обыск… Кем – было ясно. Ордера на обыск они не имели. Пришлось наглецов выгнать, пригрозить, что применю оружие». Когда на следующий день Жуков вошел в зал Высшего военного совета, там уже находились члены политбюро, маршалы и многие генералы, среди которых он узнал своего давнего врага – Филиппа Голикова. Сталина еще не было. Вот как Жуков описывает это заседание Совета:
«Генерал Штеменко занял стол секретаря Совета. Сталин почему-то опаздывал. Наконец он появился. Хмурый, в довоенном френче[749]. По моим наблюдениям, он надевал его, когда настроение было „грозовое“. […] Его взгляд на какое-то едва уловимое мгновение сосредоточился на мне. Затем он положил на стол папку и глухим голосом сказал:
– Товарищ Штеменко, прочитайте, пожалуйста, нам эти документы.
[…] То были показания находившегося в застенках Берии бывшего командующего ВВС Советской Армии главного маршала авиации Новикова и моего адъютанта полковника Семочкина. Нет нужды пересказывать эти показания, но суть их была однозначна: маршал Жуков возглавляет заговор с целью осуществления в стране военного переворота.
Всего по делу проходило 75 человек, из них 74 ко времени этого заседания Высшего военного совета были уже арестованы. Последним в списке был я. Как мне думается, обсуждение этого вопроса на заседании Высшего военного совета имело целью создать нужную атмосферу для того, чтобы арестовать и меня. Да и сам ход заседания имел именно такую направленность.
После прочтения показаний маршала Новикова в зале воцарилась гнетущая тишина, длившаяся минуты две.
– Товарищ Сталин! Товарищи члены Политбюро! Я не верю, что маршал Жуков заговорщик. У него есть недостатки, как у всякого другого человека, но он патриот нашей Родины, и он убедительно доказал это в сражениях Великой Отечественной войны.
После всех выступлений снова заговорил Сталин, но уже не резко, а спокойно. Видимо, поначалу у него был план моего ареста сразу же после заседания. Но, почувствовав внутреннее, да и не только внутреннее сопротивление военачальников, известную солидарность военных со мною, он, видимо, сориентировался и отступил от первоначального намерения. Закончив свою речь, Сталин направился ко мне. Я встал. Тогда он положил руку на мое плечо и сказал:
– А что вы, товарищ Жуков, можете сказать в свое оправдание?
Я посмотрел удивленно на него и твердым голосом ответил:
– Мне, товарищ Сталин, не в чем оправдываться, я всегда честно служил партии и нашей Родине. Ни к какому заговору не причастен. Очень прошу вас разобраться в том, при каких обстоятельствах были получены показания от Новикова и Семочкина. Я хорошо знаю этих людей, мне приходилось с ними работать в суровых условиях войны, а потому глубоко убежден в том, что кто-то их принудил написать неправду.
Сталин спокойно выслушал, внимательно посмотрел мне в глаза, а затем сказал:
– А все-таки вам, товарищ Жуков, придется на некоторое время покинуть Москву и уехать на периферию»[750].
У нас нет стенограммы заседания. То, что о нем рассказывает Жуков, не совпадает с тем, что нам известно из интервью Конева, данного Симонову[751], а также из воспоминаний Конева[752] и Кузнецова.
Во-первых, о роли Сталина. Жуков его изображает – в интервью, данном в 1966 году Светлишину, это особенно заметно – добрым царем, введенным в заблуждение злыми боярами, в данном случае Берией. На самом деле все это действо организовал Сталин, а Берия был к нему совершенно непричастен. «Авиационное дело» организовал и раскручивал Абакумов – заклятый враг Берии. Жуков всегда думал, что Сталин относился к нему с уважением. Он так и не понял, что Сталин был мозгом и волей, стоявшими за всеми преступлениями, несправедливостями и подлостями.
Теперь относительно поведения его коллег. Все вспоминали о грубости и тщеславии – ярко выраженных чертах его характера. И при этом все, кроме Голикова, настаивали на твердости его коммунистических убеждений и на личной его преданности Сталину. Конев, решив представить Жукова своим должником, чтобы погасить собственный долг перед ним за октябрь 1941 года, уверяет, будто он энергичнее всех остальных защищал победителя под Москвой; Жуков, не желая ничем быть обязанным Коневу, отводит роль адвоката Рыбалко, очевидно, потому, что тот умер еще в 1948 году и не мог возразить. Рокоссовский, злой на Жукова, выступил уклончиво, «дипломатично». Кузнецов промолчал. Зато Голиков, по свидетельству Конева, «вылил на голову Жукова много, я бы сказал, грязи, всякого рода бытовых подробностей»[753]. Василевский отсутствовал, очень своевременно заболев, по своему обыкновению.
Наконец, выдвигавшиеся обвинения. Жуков хочет нас уверить, будто они не имели политического характера. Действительно, в показаниях Новикова ни разу не встречается слово «заговор», ни прямо, ни намеками. Только одну фразу можно истолковать как обвинение в бонапартизме: «Вместо того чтобы мы, как хорошие командиры, сплачивали командный состав вокруг Bepxовного Главнокомандующего, Жуков ведет вредную, обособленную линию, то есть сколачивает людей вокруг себя, приближает их к себе». Но на Совете Сталин не упоминал о политических намерениях Жукова. Он сосредоточился, с одной стороны, на фактах неуважения к его персоне, проявленных маршалом, и, с другой, на «тщеславии» Жукова, на его склонности к самовозвеличиванию, на попытках приписать себе все важнейшие победы Красной армии. В своих воспоминаниях Конев добавляет к упрекам, сформулированным вождем, еще одно прегрешение Жукова: «интервью иностранной прессе». Следует полностью исключить возможность того, что Жуков когда-либо плохо отзывался о Сталине, даже в частных беседах. Человек, видевший вблизи чистки 1937–1938 годов, мог решиться на такое, только совершенно лишившись рассудка. Мы уже имели возможность убедиться в неизменном искреннем восхищении Жукова Сталиным, от которого никогда не отрекался, даже после начатой в 1956 году десталинизации. Главной для Сталина темой заседания 1 июня стал вопрос об авторстве побед. Как свидетельствует Конев, Сталин, повернувшись к Жукову, воскликнул: «Что же выходит, Ставка Верховного Главнокомандования, Государственный Комитет Обороны, – и он указал на присутствующих на заседании членов Ставки и членов ГКО, – все мы были дураки? Только один товарищ Жуков был умным, гениальным в планировании и проведении всех стратегических операций во время Великой Отечественной войны?»
Правленный лично Сталиным текст приказа от 9 июня 1946 года[754], изданного по результатам заседания Высшего военного совета, подтверждает наше предположение. Коротко сообщив о снятии Жукова с поста главкома сухопутных войск, он перечисляет битвы Великой Отечественной войны повторяющимся и плоским стилем, напоминающим стиль катехизиса. Этот «символ веры» Сталин разошлет всем офицерам, присутствовавшим на заседании Совета, чтобы они поставили на нем свои подписи.
«…Вопреки изложенным выше заявлениям маршала Жукова на заседании Высшего военного совета было установлено, что […] к плану ликвидации сталинградской группы немецких войск и к проведению этого плана, которые приписывает себе маршал Жуков, он не имел отношения: как известно, план ликвидации немецких войск был выработан и сама ликвидация была начата зимой 1942 года, когда маршал Жуков находился на другом фронте, вдали от Сталинграда. […]
Было установлено, далее, что ликвидация корсунь-шевченковской группы немецких войск была спланирована и проведена не маршалом Жуковым, как он заявлял об этом, а маршалом Коневым, а Киев был освобожден не ударом с юга, с Букринского плацдарма, как предлагал маршал Жуков, а ударом с севера, ибо Ставка считала Букринский плацдарм непригодным для такой большой операции.
Было, наконец, установлено, что, признавая заслуги маршала Жукова при взятии Берлина, нельзя отрицать, как это делает маршал Жуков, что без удара с юга войск маршала Конева и удара с севера войск маршала Рокоссовского Берлин не был бы окружен и взят в тот срок, в какой он был взят»[755].
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
Новиков Александр Александрович (6(19).11.1900—3.12.1976)
Новиков Александр Александрович (6(19).11.1900—3.12.1976) Родился в деревне Крюково Костромской губернии. В РККА с 1919 г. Службу проходил в 27-м Приволжском пехотном полку, сражаясь против белофиннов и в Закавказье.В 1921 г. окончил пехотные курсы командиров, спустя три года – курсы
Показания командира Б-37
Показания командира Б-37 Командир подводной лодки капитан 2-го ранга Бегеба Анатолий Степанович родился в 1925 году. В 1948 году окончил ВВМУ им Фрунзе. Командиром Б-37 был назначен 10 сентября 1958 года, допущен к самостоятельному управлению лодкой. До назначения на должность
Глава четвертая. Показания гестаповца Зигфрида Мюллера
Глава четвертая. Показания гестаповца Зигфрида Мюллера В Берлине резидентом внешней разведки НКГБ был Амаяк Захарович Кобулов (назначен на должность резидента по рекомендации и настоянию Берии). Имел образование в объеме пяти классов тбилисской торговой школы. Однако
Глава четвертая. Сталин дает добро
Глава четвертая. Сталин дает добро В донесениях руководителя резидентуры советской военной разведки генерал-майора танковых войск И. А. Склярова («Брион»), которые начали поступать в Центр из Лондона в конце 1941 года, появился источник Гано. Сведения, передаваемые
Под пытками
Под пытками Недовольный поведением других членов «Красной капеллы», Панцингер уже через неделю снял мягкие перчатки. Сначала на заключенных надели наручники, которые не снимали даже ночью, а потом их стали возить в дом на Принц-Альбрехтштрассе, в подвале которого
Блант дает интервью
Блант дает интервью Во встрече участвовал один из редакторов газеты, старший репортер по криминальной тематике и журналист из другой известной солидной газеты «Гардиан».Беседа состоялась в непринужденной обстановке и длилась около полутора часов. После нее, перед
§ 3.6. Показания на Сердюкова
§ 3.6. Показания на Сердюкова Бывший глава юридической службы ООО «МИРА» Дмитрий Митяев, первым оказавшийся за решеткой по делу «Оборонсервиса», рассказал следователям, каким образом экс-министр Анатолий Сердюков причастен к многомиллиардному коррупционному скандалу в
§ 3.15. Показания и совесть экс-министра
§ 3.15. Показания и совесть экс-министра 12 марта 2013 года в Главном военном Следственном управлении СК РФ Сердюков дал показания на 11 листах по уголовному делу о привлечении военнослужащих к строительству дороги к базе отдыха «Житное».В рамках этого дела получены очень
Показания воеводы Р. Путника и Д. Аписа
Показания воеводы Р. Путника и Д. Аписа Правительство, испугавшись, что неподконтрольные ему действия, могут спровоцировать Австро-Венгрию, сразу после составления протичевского документа через военного министра потребовало объяснений у начальника Главного
Новиков Юрий Николаевич
Новиков Юрий Николаевич – Я родился 30 мая 1922 г. в г. Смоленске в штабном вагоне Западного фронта, после рождения никогда в этом городе не жил. Во время Гражданской войны мой отец был крупным политработником, членом Реввоенсовета Западного фронта, затем стал членом
ПЛАН БОЯ ЖУКОВА
ПЛАН БОЯ ЖУКОВА Основу плана боя Жукова составляли улучшенные меры, которые оказались эффективными в жестоких боях под Москвой и Сталинградом. Всё основывалось на том, чтобы позволить немецкой армии начать сражение, дать немцам растянуться на пути наступления — и
Чита дает приказ – летать долго!
Чита дает приказ – летать долго! Читинское федеральное государственное унитарное предприятие «810 Авиационный ремонтный завод» – одно из ведущих предприятий по ремонту вертолетной техники на востоке России. Это высокотехнологичное производство, имеющее мощную базу и
«Булат» дает защиту
«Булат» дает защиту Семен Федосеев Статья подготовлена на основе материалов, предоставленных корпорацией «Защита».Использованы фото корпорации «Защита», А. Хлопотова и автора.Условно можно выделить несколько способов создания бронированных транспортных
Хроники и Комментарии
Власть, расследования, сатира, фото
Сегодня читателей
Новые статьи
Календарь сайта
Ссылки RSS
перевести
Самые читаемые за сутки
Разделы сайта
Комментарии
Подписка на email
Архив
МЕСТЬ ВАСИЛИЯ СТАЛИНА. За что был репрессирован в 1946 году главный маршал авиации Александр Новиков
Posted by operkor на 13 сентября, 2011
65 лет назад в апреле 1946 года был арестован главнокомандующий Военно-воздушными силами СССР главный маршал авиации Александр Новиков. Через месяц его и группу авиаторов приговорили к разным срокам заключения. Длительное время среди историков была в ходу версия о том, что «свинью» Новикову подложил Василий Сталин, якобы отомстив за то, что главный маршал авиации противился при подписании представления о присвоении сыну вождя генеральского звания. Так ли это на самом деле? Корреспондент «СП» ознакомился с некоторыми судебными и следственными документами по «делу авиаторов». Вот что прояснилось.
Миф о злом мальчике Васе
Для начала подробнее расскажу о кочующей по страницам прессы мифической версии про сына генералиссимуса. Якобы незадолго до нового 1946 года главкому ВВС главному маршалу авиации Новикову принесли на подпись представление к генеральскому званию на гвардии полковника Василия Сталина. Маршал бумагу не подписал. А под Новый год ему позвонил сам Хозяин (так называли Сталина в кругах советской элиты) и напрямик спросил, как он смотрит, чтобы Василию Сталину присвоить звание генерала. Александр Александрович стал объяснять, что, дескать, Василий Иосифович слишком молод, ему не хватает образования, надо бы подучиться, окончить Военно-воздушную академию. Сталин выслушал его доводы молча и закончил разговор категорично: «Представление к званию писать не надо. Подавайте общим списком…»
Якобы разговору с Верховным предшествовал звонок шефа сталинской охраны генерала Власика начальнику штаба ВВС маршалу авиации Фёдору Фалалееву: «Срочно представляйте Василия Сталина к лампасам. Он помирился с отцом». — «Для генеральского звания нужны заслуги», — возразил Фалалеев.
Новиков после объяснения со Сталиным якобы позвонил Жукову в Германию: «Что делать, Георгий Константинович?» Полководец в сердцах выругался, но тут же в доходчивых выражениях разъяснил Новикову, что распоряжения Хозяина не оспариваются. И уже 1 марта 1946 года постановлением Совета Народных Комиссаров Василию Сталину было присвоено звание генерал-майора авиации, хотя ему ещё не исполнилось и 25 лет. А спустя буквально три дня главком ВВС Новиков от занимаемой должности был отстранён. Причиной было якобы то, что Василий Сталин «накапал» отцу на Новикова: мол, тот принимал от промышленности в годы войны неготовую технику.
В этой версии лично меня очень смущает то, что вождь якобы просил за сына. Разве это похоже на Сталина, который не удосужился спасти жизнь другого сына — Якова, попавшего в плен, заявив: «Я солдата на маршала не меняю»?
Скорее всего версия о мести Василия Сталина это миф. Сам Василий Сталин писал по этому поводу впоследствии так: «Мне неизвестно, какие обвинения были предъявлены Новикову при снятии его с должности главкома ВВС, так как я был в это время в Германии. Но если на снятие и арест А. Новикова повлиял мой доклад отцу о технике нашей (Як-9 с мотором М-107) и о технике немецкой, то Новиков сам в этом виноват. Он все знал раньше меня. Ведь доложить об этом было его обязанностью как главкома ВВС».
Что же было на самом деле?
«Дело авиаторов»
В феврале 1946 года начальник главного управления контрразведки СМЕРШ генерал-полковник Абакумов попросил у Сталина санкцию на арест главкома ВВС Новикова, наркома авиационной промышленности Шахурина, главного инженера ВВС Репина, члена военного совета ВВС Шиманова, начальника главного управления заказов ВВС Селезнева и начальников отделов управления кадров ЦК ВКП(б) Будникова и Григорьяна. Мотивировалось это тем, что на протяжении войны руководители авиапрома выпускали «сырую» продукцию и по сговору с командованием ВВС при молчаливом согласии курировавших поставки техники в ВВС работников ЦК партии протаскивали на вооружение Красной Армии бракованные самолеты. В результате с ноября 1942 по февраль 1946 года произошло более 45 тысяч невылетов самолетов на боевое задание, 756 аварий и 305 катастроф по причине неполадок матчасти.
Сталин к докладу Абакумова отнесся скептически. Он понимал, что война требовала массированных поставок техники на фронт и если бы руководители авиапрома и ВВС посмели «тянуть волынку», проводя все испытания и приемку машин исключительно по букве инструкций, то были бы расстреляны еще в 1942 году. А поскольку наша авиация сломала хребет «Люфтваффе», значит, большинство самолетов, поступивших в Красную Армию, были все-таки достаточно высокого качества. Поэтому Сталин потребовал от Абакумова перепроверить данные: нет ли натяжек, не желают ли выслужиться на громком деле некоторые работники СМЕРШ?
Вскоре Абакумов предоставил более точные материалы. Например, по истребителю «Як-9у». После заводских испытаний опытного образца Шахурин ввел правительство в заблуждение, доложив, что самолет отработан. Но когда его запустили в серию, оказалось, что истребитель не набирает скорости, необходимой для боевого применения. Его крылья имели настолько низкую прочность, что, бывало, отваливались при полетных перегрузках.
В 1944 году Шиманов и Селезнев выезжали на завод, где представитель военной приемки забраковал около сотни самолетов «Як-9у». С ведома Новикова они распорядились продолжать выпуск «сырой» машины. В результате в части поступило около 4000 этих самолетов и более половины из них — с конструктивными недоделками. Будников и Григорьян знали о ситуации с «Як-9у», но не проинформировали об этом ЦК ВКП(б).
Аналогичное «покрывательство недостатков» люди Абакумова выявили и в отношении истребителя «Як-3». У 40 процентов этих самолетов, поступивших в ВВС, произошли аварии из-за задиров верхней обшивки крыла на больших скоростях. На самолетах «Ил-2», поступивших в ВВС в 1942-1943 годах, была также обнаружена непрочность обшивки крыльев. Кроме того, из-за нарушения технологии производства «давали слабину» стыковые узлы. Были случаи, когда у «Ил-2» в воздухе отваливались крылья и происходили катастрофы, сопровождавшиеся гибелью летчиков.
Ознакомившись с этими и другими материалами, Сталин санкционировал арест всех семерых «злоумышленников» и передачу дела в военную коллегию Верховного суда СССР.
Мягкий приговор
Вскоре «признательные показания» авиаторов легли на стол Сталина. Судя по всему, он в них не поверил. К тому же Новиков с 1942 года считался его любимцем — не зря он стал самым молодым маршалом в Красной Армии. Сталин потребовал от председателя военной коллегии Верховного суда Ульриха, чтобы наказание подсудимым было определено минимальное, — «учитывая их заслуги в войне».
10 и 11 мая 1946 года военная коллегия в закрытом судебном заседании рассмотрела дело по обвинению Шахурина, Репина, Селезнева, Новикова, Шиманова, Будникова, Григорьяна. Подсудимые, как водится, свою вину признали полностью или с некоторыми оговорками. Вот выдержки из выступлений в суде.
Шахурин: «Я совершил приписываемые мне преступления в погоне за выполнением плана и графика, в погоне за количественными данными. Имея сигналы с фронтов Отечественной войны о дефектности наших самолетов, я не ставил в известность председателя Государственного комитета обороны, и в этом самое мое тяжкое преступление».
Репин: «Фронт требовал самолетов, а дефекты устранялись на месте».
Шиманов: «Вместо того, чтобы доложить народному комиссару, что самолеты разваливаются в воздухе, мы сидели на совещаниях и писали графики устранения дефектов на самолетах. Новиков и Репин преследовали лиц, которые сигнализировали о том, что в армию поступают негодные самолеты. Так, например, пострадал полковник Кац».
Селезнев: «Масса моторов выходила из строя. Беру на себя вину, что военпреды сдавали в части формально «годные», а на самом деле дефектные самолеты».
Григорьян: «Будучи заведующим отделом ЦК ВКП(б) по авиационному моторостроению, я знал, что бывший нарком авиационной промышленности Шахурин в погоне за количественными показателями выполнял планы выпуска авиационной техники, не обеспечивая ее надлежащего качества: Я виноват в том, что зная, что Шахурин выпускал и поставлял на вооружение ВВС бракованные самолеты и моторы, не принимал мер к пресечению этой деятельности».
Новиков: «Командовал ВВС с апреля 1942 года по март 1946 года. Порочная система приемки самолетов существовала до меня. На фронтах ощущался недостаток в самолетах, и это обстоятельство меня вынудило не реагировать на различного рода дефекты. К тому же я не инженер, в силу чего ряд технических вопросов я просто недоучитывал».
Кстати, ранее в письме к И.Сталину Новиков писал: «Помимо того, что я являюсь непосредственным виновником приема на вооружение авиационных частей недоброкачественных самолетов и моторов, выпускавшихся авиационной промышленностью, я как командующий военно-воздушных сил должен был обо всем этом доложить Вам, но этого я не делал, скрывая от Вас антигосударственную разболтанность ряда ответственных работников ВВС, что многие занимались своим личным благополучием больше, чем государственным делом, что некоторые руководящие работники безответственно относились к работе. Все это происходило потому, что я сам попал в болото преступлений, связанных с приемом на вооружение ВВС бракованной авиационной техники».
Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Шахурина к семи годам, Репина к шести, Новикова к пяти, Шиманова к четырем, Селезнева к шести, Будникова и Григорьяна — к двум годам тюремного заключения.
Был наложен арест на имущество, принадлежащее осужденным. Гражданский иск к ним был определен в сумме более 500 тысяч рублей. По ходатайству военной коллегии президиум Верховного совета СССР 20 мая 1946 года лишил Шахурина, Репина, Новикова и Селезнева воинских званий. Осужденные были лишены правительственных наград.
В связи с «делом авиаторов» был освобожден от должности второго секретаря ЦК ВКП(б) Маленков и, оставаясь формально заместителем председателя Совета Министров СССР, направлен Сталиным в длительную командировку на периферию. Вторым секретарем ЦК ВКП(б) стал Жданов.
Реабилитация
После смерти Сталина и ареста Абакумова военная коллегия Верховного суда СССР пересмотрела «дело авиаторов» и отменила приговор «за отсутствием состава преступления». Из материалов уголовного дела юристы сделали теперь противоположный вывод — обвиняемые свои служебные обязанности выполняли добросовестно, а производственные дефекты в обстановке спешки, ажиотажа, отсутствия необходимых технологических условий были неизбежны и не могут быть поставлены в вину руководителям авиапрома и ВВС.
Все семеро осужденных в 1953 году были освобождены из ГУЛага. Им возвратили награды и воинские звания. С должностями оказалось посложней — они уже были, естественно, заняты другими. Поэтому многих назначили с понижением: маршала Новикова, например, командующим дальней авиацией, а Шахурина — заместителем наркома авиапрома СССР.